Мир, в котором я теперь живу (СИ)

Рука его царственного друга легонько сжала женскую грудь, исторгнув из горла женщины сладострастный стон:

- Ну, наверно – нам тебя не хватает?

Мужчина упорно отводил взгляд от восхитительного зрелища, какое являли собой обнаженные повелитель и… его женщина:

- Боюсь, я тебя не понимаю…

- А тебе и не нужно понимать – просто иди к нам…

Казалось – этот проникновенный голос пробрал его до самого спинного мозга, мужчина даже покачнулся непроизвольно:

- Ты… ты вообще соображаешь, что творишь? И дело не в том, что многие воспринимают ее, как будущую царицу – тебя никто не поймет, понимаешь? У тебя же глаза становятся золотыми, когда ты на нее смотришь – все это видят. И если ты позволишь прикоснуться к ней другому мужчине… Мне не нужно от тебя никаких жертв, прости…

- Жертв? Ты что же думаешь – что сам я этого не хочу? Дорогой мой, сделай одолжение – опусти свой пламенный взор… немного пониже.

Друг царя посмотрел, куда сказали, и тут же снова вскинул глаза, словно обжегшись. А царь по-прежнему был весел и невозмутим:

- Еще вопросы?

- Но… у тебя раньше не было… таких склонностей.

- А это и не склонности – это обстоятельства. И лично я – против них ничего не имею, меня все устраивает. И я очень рад, что эти обстоятельства – сложились именно так… Слушай, мне надоело тебя убалтывать, прекращай уже вести себя, как девственница.

- Это я веду себя, как девственница?

- Ну, не я же?

Мужчина бросил беспомощный взгляд на женщину:

- Но она…

- Друг мой, неужели ты думаешь, что я позвал бы тебя сюда, не убедившись в том, что она этого хочет? Ну, же – иди к нам… Покажи мне – как сильно… ты ее любишь…

… В какой-то момент они даже потеряли сознание – все трое. И ошеломленные глаза друга – были первым, что увидел повелитель, очнувшись.

- Это … невероятно! Когда мы трое слились воедино, и я посмотрел тебе в глаза… мне показалось, что я смотрю в глаза себе самому… - хрипло прошептал его друг.

- Ну… не тебе одному такое показалось, - ответил повелитель, целуя в изящную шейку девушку, которая еще не пришла в себя, - А может, не показалось – а мы просто узрели истину?… Вот и стали мы с тобой близки, друг мой, не только духовно – но и телесно. Стали близки – но при этом остались мужчинами. И это – исключительно ее заслуга, эту безграничную радость подарила нам она… - царь наощупь нашел руку друга и переплел его пальцы со своими.

- Ты…ты вообще знаешь о себе, что ты…

- На всю голову больной?

- Точно!

- Ну… ты ж меня вроде – и таким любишь?

- Я тебя… больше, чем люблю.

- Вся хохма в том, что у тебя это взаимно, мой дорогой…Эй, девочка, ты что… плачешь? Что с тобой, мы тебя… чем-то обидели?… Сделали больно?…

Девушка упорно отворачивала от них лицо, по которому беззвучно катились слезы:

- Вы меня теперь… знать не захотите…

Царь потрясенно посмотрел на друга:

- Ты что-нибудь понимаешь?

Друг отрицательно покачал головой.

- Что ты такое говоришь, девочка? Как это – мы тебя знать не захотим? Да нас теперь от тебя никакими силами не оторвать – разве что мечом отсечь.

- Я… я теперь… грязная. Потому что была с двумя сразу …

- Что?! Да ты – сама чистота! - на лице у повелителя шевельнулись желваки, а глаза недобро сузились, - …Знаешь, если у меня не получится этот мир переделать – я его уничтожу. И плевать – что слишком много на себя взял. Кажется, я только что понял – за что воюю…

… Никогда прежде верный раб не позволял себе подобного – подглядывать за господином. Разве он враг себе самому – делать такое? Нет, господин вовсе не был жесток с рабами, положа руку на сердце – в этом смысле ему повезло, как никому из рабов. Но едва ли повелитель половины ойкумены милостиво отнесется к тому, кто подсматривал за ним в самые интимные моменты жизни – когда любой человек особенно уязвим. Он и сам не знал, какие демоны тогда побудили его сделать это – приоткрыть полог в спальню господина на исходе ночи.

Открывшаяся взгляду картина потрясла раба до глубины души. Нет, господин, его друг и та, кого он, как и многие другие, уже считал будущей царицей, ничего предосудительного не делали – они просто спали. И было что-то такое в сплетении их тел – помимо безупречной красоты, что верный слуга замер ошеломленный…

…Он просто стоял и смотрел, совершенно забыв, что пристальный взгляд может разбудить спящего. И даже мысль о том, что если его застукают за этим занятием – не сносить ему головы, возникла в сознании не сразу. В чувство раба привел господин, который пошевелился во сне и прижал к себе девушку покрепче. Слуга начал бесшумно пятиться назад, лихорадочно думая: молчать, молчать, молчать… об увиденном надо молчать. И долгое время раб молчал, в то же время, не в силах отказать себе в удовольствии – иногда любоваться ими спящими… Но человек слаб, и однажды – он проболтался…

…При виде выражения лиц тех, кого он созвал на военный совет, первой мыслью повелителя было: «Интересно, когда это мы спалились?». На друга же его посмотрели так, что, казалось – только присутствие рядом царя удерживает их от рукоприкладства.

Повелитель обвел присутствующих пронизывающим, проникающим до самого нутра взглядом: