Мир, в котором я теперь живу (СИ)

И с чего мы взяли, что произошли от обезьян? Мы обезьяны – и есть. Ну, сами подумайте – на хрена мирозданию обезьяна с гранатой, пусть она и называет себя гомо сапиенс? А если мы живем, как свиньи, у которых нет в жизни других целей, кроме как пожрать, поваляться в грязи, доказать сородичам свое превосходство, потрахаться и вырастить потомство, то нам, так же, как и свиньям, уготована только одна судьба – на убой. Мы говорили и говорим: выживает сильнейший. Почему же в таком случае – умирают все? Где они, эти сильнейшие? Сильнейшие ли они? И кто сказал, что насильственная смерть чем-то существенным отличается от естественной? Порой мне кажется, что люди умирают всегда по одной и той же причине – потому, что не оправдали чьих-то ожиданий. Финал один и тот же, и вывод, раз за разом, получается удручающе неизменным – человек, «венец творения», годится лишь на то, чтобы стать пищей для червей. Ну, или – для других падальщиков. Так может быть, после нашей смерти все просто становится на свои места – мы превращаемся в то, чем были и при жизни?

Да, мир, в котором мы живем, беспощаден к нам. Но что в нас такого особенного есть, чтобы нами дорожить? И если живем, подобно зверью, то нет ничего удивительного в том, что мир воспринимает нас, как ничем не примечательное звено в пищевой цепочке. Строительный, расходный материал, который сам по себе – не значит ничего. Чего, по-вашему, заслуживают те, у кого есть все для того, чтобы изменить себя и изменить мир – есть воля, душа и разум? Чего заслуживают обезьяны, которые за тысячи лет так и не стали людьми, хотя их снабдили для этого всем необходимым? О, нет – мир не беспощаден. Он милостив и терпелив – даже слишком. Секрет божественного прост: то, что простительно быку – непозволительно Юпитеру.

Вы никогда не задумывались, почему у нас на Земле появлялось и исчезало такое количество живых видов? Да, они вымирали, потому что окружающая среда менялась таким образом, что это сводило к нулю их шансы на выживание. Но почему она это делала – почему живые виды убирала со своей поверхности сама Земля? Вам это, кстати, ничего не напоминает? А мне вот напоминает. Земля действовала точно так же, как действует художник, которому вдруг перестало что-то нравиться в собственной картине – замазывая неудачный фрагмент. По какой причине делал такое мир? Думаю, ответ на этот вопрос может быть только один: у нашего мира есть цель. И на определенном этапе он приходил к выводу, что тот или иной вид не подходит для достижения этой цели. Какая цель может быть у мира? Да хотя бы такая: создать биологический вид, который будет не выживать – а Выживет. И последний вопрос – из-за чего мир пришел к выводу, что, скажем, саблезубые тигры не подходят для достижения этой цели? Ну, может, из-за того, что они сами себя со свету сживали? Может, причина во внутривидовой борьбе?

Все очень просто. Быть людьми – это значит не помогать другим, не решать за них их проблемы, и тем более не решать за них, как будет лучше для них. Быть людьми – это значит не мешать друг другу жить. Мы же только тем и занимаемся, что бесконечно друг друга напрягаем, боремся за свое главенство, причем везде – как в отдельно взятой семье, так и на мировой арене. В свете изложенного – велики ли наши шансы на выживание? Чем мы отличаемся от тех видов, которые вымерли? Ну, разве что, вымершие не вредили миру, как вредим ему мы. Так что же получается – назвав нас обезьянами, я оскорбила обезьян?

А нам невдомек – все ропщем, все клянчим у высших сил снисхождения и милосердия. И ни разу никого не посетила простая мысль: если смертные заслуживают милосердия – почему же тогда они смертны? Просить же мы никогда не устаем, и просим уже взаимной счастливой любви, и да – счастливая, взаимная, истинная любовь действительно могла бы сделать нас людьми, но – полагается ли такая любовь извращенцу, который сам себя достаточно сильно любит? Который сам – не способен Так любить, хотя бы потому, что заперт в этом своем убогом самолюбии, как зверь в клетке?

Каким образом самолюбие влияет на нашу способность любить других? Самым что ни на есть фатальным. Оно делает нас – неспособными на это. Тот, чья душа опутана его паутиной, лишь думает о себе, что любит кого-то, потому что на самом деле – он любит себя. И все его действия, все поступки, каждое слово, слетевшее с его уст, лишь ею продиктованы – любовью к себе, заботой о собственном благе. Да что я вам рассказываю – мы, даже оплакивая умершего, на самом деле не о нем, а о себе плачем. Ведь именно так звучит наш прощальный плач: «На кого ж ты Меня покинул»?… И такая «любовь» – взаимности недостойна. Но взаимностью ответят тому, кто любит, на нее не рассчитывая – кто любит не себя. И в наших интересах – стать равнодушными к себе. Хотя бы для того, чтобы на веки вечные забыть, что такое душевная боль. Хотите, верьте, хотите, нет, но кроме самолюбия, в нашей душе – болеть нечему.