Мир, в котором мы живем

Нинель считалась самой «старой» среди девчонок Кирилла, не по возрасту, хотя она и была самой старшей, а по времени их отношений. Лет пятнадцать минимум они были вместе, это мне все тот же Кирилл сам поведал, когда мы были в том самом конвое, а Нинель в этом конвое водителем первого-последнего тяни-толкая была. Его иногда тянет на откровенность. Как он тогда сказал: «Моя старшая и самая любимая жена», и сигаретой так долго и с наслаждением затянулся. А еще она прекрасно разбирается в машинах и сама перебрала двигатель «Гелендвагена» для чечевичного спирта.

Вторая девчонка – Таня, тоже в брючном, но сером костюме – выглядела немного уставшей, и ничего вокруг не видела, фифа не фифа, но немного не ее мир моя квартира, хотя слышал, что она не очень любила водить, от этого и усталость, хотя говорят, что, когда нужно, может все. Ну как и все мы…

За ними появился Федор, с ящиком опилок…

Это у Нукова на черный день, что ли? Ну то есть если клад найдет? А по глазам было видно, что Кирилл нашел клад!

…И рулоном белой упаковочной бумаги…

Девчонок, понятно, Кирилл позвал, чтобы они своими женскими и более нежными руками упаковали хрусталь шкафа. Правда, началось сие действие минут через десять, потому что и девчонки Кирилла оказались в некотором ступоре при виде хрустального богатства моего, ну, все-таки моего серванта.

А затем очень быстро и споро принялись за упаковку. Кирилл доставал что-то и передавал Тане, которая обтирала вещь специальной ветошью, хотя какая тут пыль, не понятно, но традиция, видимо, обязательно протереть, и уже потом передавала Нинели, которая и упаковывала, оборачивала бумагой и укладывала в опилки ящика.

Время от времени Кирилл, вытаскивая какую-либо хрустальную вещь, показывал ее мне, и я лишь пожимал плечами. Не знаю, что думал он, но почти все такие показы заканчивались тем, что он возвращал эту вещь на место, в сервант.

Таким образом, в ящик поместилось штук пятнадцать всякой разной хрустальности от салатницы и сахарницы до шести рюмок – я их посчитал за одну единую вещь, но иной формы и фактуры, но в моих руках были рюмки чуть хм… красивее, что ли. Но Кирилл не стал вырывать у меня их из рук – тут можно посмеяться.

В общем, где-то через час эта немного странная процедура была завершена и ящик был подхвачен Федором и самим Кириллом Васильевичем и торжественно вынесен из моего кабинета и квартиры. А девчонки немного задержались, рассматривая мою половую – ха-ха-ха! – опочивальню.

Моя трехкомнатная квартира состояла из трех смежных комнат, я вроде уже говорил, вот последняя комната, одинаковая в квадратах с кабинетом, и была спальней. В ней я закрыл окно, точнее, когда-то оно было разбито, я его заколотил, а чтобы оно мне не мозолило глаза, временно занавесил плотным одеялом. Но со временем временное стало постоянным. В спальне было всегда темно, но если был нужен свет, я включал спиртовой фонарь на столе в кабинете и его света, этаким таинственным фоном, вполне хватало для того, чтобы друг друга видеть. Настя, кстати, как хозяйка, подумывала заменить окно, но в первую же ночь со снятым одеялом она удивленно поняла, что окно просто мешает, поэтому мы его снова завесили и уже больше не возвращались к этому вопросу.

А девчонки Кирилла, постояв немного, покачав головами, наконец двинулись на выход, но я мог услышать слова Татьяны:

– Лежанка классная, – говорила она. – Надо Кириллу такую предложить, а то кровать достала уже! – а Нинель головой мотала соглашаясь.

Минут через десять вернулся Кирилл Васильевич. Плюхнулся на стул уже более раскованно, тут же сорвал штоф у бутылки и разлил коньяк по рюмкам.  И, подняв свою, проговорил:

– Ну, уважил ты меня, Леха! За тебя! – и, чокнувшись мелодичным звоном, глотнул рюмку быстро, без раздумий.

Я тоже выпил, а Настя просто пригубила.

Тут как по волшебству появились шоколадные конфеты! Не меньшая редкость в наше странное время.

Выпил Кирилл Васильевич, конфеткой закусил и удовлетворенно хмыкнул. И снова заговорил:

– Так вернемся к нашим хм… вопросам и ответам, – и снова принялся разливать этот чудный напиток по рюмкам.

Что могу сказать по поводу вкуса? А ничего! Впервые пил коньяк, вот что я вам скажу. Поэтому сравнить не с чем. Но если честно, то приятно такой обжигающий вкус. Ну, может, еще будет с чем сравнить…

Кирилл продолжил:

– Я пришел к тебе, чтобы нанять тебя на Конвой в Пустошь, – и тут же поднял руку, пресекая все мои назревшие вопросы. – Хочу сразу ответить по поводу моих Проводников – они все в работе на Конвоях в городах. Пока Сила не вернулась и пока возможна скорость, я хочу сделать чуть больше, чем возможно. Что поделать иногда, и я бываю жесток, – поднял рюмку, – За друзей!

И пока чокались, я все-таки сумел задать один вопрос:

– Ты думаешь, Сила вернется?

Кирилл ответил, как только выпил рюмку: