Мир, в котором не стало волшебства (СИ)

Она очнулась в крошечной комнате. Задранные кверху руки были скованы тяжелыми металлическими кольцами, к которым с потолка тянулась короткая цепь. Влажный кашель вырвался из грудной клетки, царапая горло. Во рту пересохло, а голову истязала усиливающаяся с каждым движением мигрень. Воздух переполнял букет тошнотворных ароматов. Плесень. Сырость. Затхлость.

Рассмотреть скудную обстановку позволял лишь свет, льющийся сквозь маленькое решетчатое окошко в двери. Каменные стены без какой бы то ни было отделки. Отсутствие всякой мебели. Душная сырая каморка. Келья для утративших слепую веру.

- Очухалась? – дверь распахнулась с металлическим скрежетом, и внутрь вошёл один из парней, схвативших её в лесу. Не было в нём мрачной красоты Блэка. Не было и белесой роскоши эльфа. Правильное, но не запоминающееся лицо. Густые, но блеклые волосы. Злые, ничего не выражающие глаза.

- Зачем вам я? – в голове вертелись гудящим роем варианты, один паскуднее другого.

Выменять на провиант? Птица не того полёта. Не станут из-за неё старейшины вступать в переговоры с непрощенными. Эксперименты по возрождению магии? Равносильно смерти. Прислуживание в духе сгинувших к чертям домовых эльфов? Скорее, она сама вскроет себе горло, чем вытерпит такое унижение.

- На что-нибудь да сгодишься, - уклончивый ответ юноши вызвал прилив раздражения. Он приблизил своё лицо к её. Удушливое табачное дыхание вытеснило прочие запахи, и она попыталась отвернуться, утыкаясь носом в шершавый рукав куртки.

- Тебе что-то не нравится, патрульная? – яростно сощурил глаза и грубо рванул вниз бегунок молнии.

Осознание собственной беспомощности ударило Марлин в лицо жаркой волной. Прокатилось по скованному телу колкими мурашками. Свернулось под ребрами тугим клубком. Дёргаться и кричать – бесполезно. Сопротивление лишь распалит его интерес. Молча терпеть не прошеные прикосновения – не выносимо.

Он вытащил из кармана её же нож, задумчиво вдавил лезвие себе в ладонь, словно проверяя остроту, приноравливаясь к чужому оружию. Удовлетворенно кивнул и поддел кончиком воротник, вклинился меж тесными рядами петель, рассек шерстяную нить и дернул рукоять, разрезая свитер пополам. Касаясь ледяной сталью теплой кожи.

Марлин подняла глаза к потолку, чтобы не позволить слезам сорваться с ресниц. Скользнуть по пунцовым от стыда и гнева щекам к подбородку. Упасть на его наглые руки, исследующие пошло и бесчувственно линию шеи, мягкую грудь, впалый живот.

Дверь с треском ударилась о стену, заглушая участившееся дыхание молодого мужчины. Прерывая его. Заставляя вздрогнуть от неожиданности и отступить. Вошедший Блэк посмотрел на него с приглушенным, будто бы привычным отвращением. Устало поморщился, перекрещивая руки на груди. Бросил равнодушный взгляд на пленницу. Не прикрытая верхней одеждой худоба его казалась даже болезненной. На руке, там, где вскрыло нежную кожу беспощадное лезвие, виднелась утратившая кипенную белизну бинтовая повязка.

- Патрульная – моя, - зрачки Блэка расширились, отчего серые глаза казались теперь совсем тёмными.

- С чего это вдруг? – мужчина оскалился. Зубы его покрывал бледный желтоватый налёт. Того оттенка, что обычно даруется природой, но не является следствием пренебрежения гигиеной.

- С того, что я её нашёл.

- И не смог одолеть.

- Хочешь, чтобы Малфой узнал о твоих пристрастиях к грязнокровкам и маглам? – ядовитая улыбка застыла на тонких, очерченных пыльной розой губах. В глазах пьяняще бушует шторм неприкрытого превосходства.

- А сам-то что с ней будешь делать? – поражение почти признано, но нестерпимое желание уколоть напоследок, вывести из равновесия не позволяет покорно покинуть каморку.

- Не твоего ума дела, Мальсибер, - разговор окончен. Властной интонацией поставлена жирная точка.

Мужчина зло щурится, сжимает челюсть, сдавливая рвущийся из гортани сарказм. Бросает скользкий взгляд на застывшую в тревожном нетерпении Марлин. Нехотя вкладывает в протянутую ладонь Блэка нож. Выходит в коридор, и эхо возвращает его шаги, швыряет стук набоек сквозь зарешеченное окно.

- Не завидное положение, - Блэк усмехнулся. Остановился на расстоянии вытянутой руки. Наблюдать, но не трогать. Полоски свитера тёмные, а кожа светлая. Не знающая солнца и грязной речной воды. Изнеженная душистым мылом.

Марлин прикусила губу и уставилась в пол. Ботинки у Сириуса черные и громоздкие. Этакие обувные вездеходы. В болоте не увязнут, по льду не заскользят, в луже не дадут течь. А взгляд – не такой как у Мальсибера. Колючий, но не жалящий. Любопытный, но не сальный. Испытующий, но не победоносный.

Из неприметного кармана показалось короткое шило. Блэк подошёл ближе. Глубокий вдох или неловкое движение, и между ними не останется ни дюйма сырого воздуха. Издевательски медленно потянулся к оковам, скользнул острием по металлу. Десяток секунд напряженной работы, и долгожданная свобода обращается фальшивкой. Цепь с мерным скрипом болтается под потолком, но наручники всё ещё сдавливают затекшие запястья.