Мир в моих руках (СИ)

Сделал несколько шагов — и растворился в воздухе. Благ устало растянулся на мостовой, спиной на грязных холодных камнях… кровь утекала из ран, страшно болели ушибы и разбитые кости… Ему никогда не думалось, что в одном теле может вместиться столько боли! Он никогда не думал, что эту кошмарную боль можно даже какое-то время выносить, не рехнувшись от мук или отчаяния… Жизнь утекала… Утекала из ран кровь… и ведь как порезали, скоты! Нет, чтоб воткнуть нож в шею — тогда бы эта горячая жидкость быстро вытекла прочь — и его дыхание бы оборвалось… нет, они умело искромсали его… кровь вытекала медленно… раны не успеют затянуться… Тот странный парень сказал, что наёмников подослал его сто пятый враг… сто пятый?.. Это даже смешно: он что, всех его врагов считал? Ходил за ним невидимой тенью, отмечая всех обиженных и обездоленных, всех избитых и оскорблённых, всех запуганных? Впрочем, это неважно… Он сказал, что время утекает… кажется, времени осталось мало… значит, эта невыносимая боль скоро исчезнет…

Благ устало прикрыл глаза.

Интересно, отец убийц найдёт? Отец обязательно будет их искать, непременно обратится за помощью к королю. Вздёрнут их или нет? Будут пытать? Жаль, он сам этого уже не увидит… Сто пятый враг! Тот непонятный парень сказал, что их подослал его сто пятый враг… но почему? За что тот так его ненавидит, что бросил во время одного из главных праздников подыхать? Какая издёвка! Хорошая идея, чтобы кого-нибудь замучить… во время чужого праздника… когда чьи-то весёлые голоса доносятся издалека… но почему именно его?! Почему его?! Он не единственный в этой стране, кто думал только о себе! Да и в мире… таких ещё много найдётся… почему именно он подыхает на грязной мостовой во время праздника? Почему?..

Что-то горячее упало ему на лицо. Аристократ устало открыл глаза.

Девочка, худенькая, бледная, в одежде, казалось, сшитой из лоскутов, склонилась над ним.

— Бедный, — сказала она, всхлипывая, — Как же сильно они тебя избили!

— Ты…

Благ хотел было оттолкнуть её, но у него не было сил. Девочка же придвинулась к нему, стала осторожно и ласково гладить по его щеке, аккуратно по уцелевшему месту — не избитому, не изрезанному.