Мир в огне. История Первой и Второй мировых войн в цвете. 1914-1945

В самом конце 1915 г. британский писатель Уильям Томсон Хилл опубликовал тоненькую, 55 страниц, брошюру с названием «Мученическая смерть сестры милосердия Кэвелл» и недвусмысленным подзаголовком «Жизненный путь жертвы самого варварского преступления Германии».

Мягко выражаясь, автор много на себя взял. После всех ужасов 1915 г. — от газовой атаки у Ипра до обстрелов с цеппелинов гражданских объектов, от потопления пассажирских «Лузитании» и «Арабики» до массовых убийств и злодеяний в Бельгии — вполне хватало претендентов на звание наибольшей жестокости, совершенной во имя кайзера. Даже на фоне всего этого дочь викария из скромной деревушки в Норфолке возвысилась почти до святости, а ее жизнь и судьба стали, особенно для британцев, символом того, за что они сражались.

Эдит Кэвелл происходила из среднего класса. Она родилась в декабре 1865 г. в Свордстоне, неподалеку от Нориджа, и детство ее было счастливым, хотя воспитывали девочку в строгих евангелических традициях, приучая бескорыстно помогать тем, кому в их приходе жилось особенно тяжело. Окончив школу, она отправилась работать гувернанткой сначала в Эссекс, а потом в Бельгию, где в 1896 г. увлеклась сестринским делом.

Кэвелл уехала на двухлетнюю учебу в Лондон и значительно повысила свой профессиональный уровень. На снимке мы видим ее в 1903 г., когда она была помощницей старшей сестры милосердия в больнице района Шордич (ныне больница Святого Леонарда в лондонском районе Хакни). Перед началом Первой мировой войны она снова оказалась в Бельгии, где работала в Брюсселе старшей сестрой милосердия самых известных местных курсов — Бельгийской школы сестер милосердия.

Начало войны застало Кэвелл в Норфолке, у матери, но она тут же вернулась в Брюссель, вполне резонно рассудив, что теперь сестер милосердия, которых она обучала, понадобится очень и очень много.

Стремительный бросок немецких войск через всю Бельгию уже 20 августа оставил Брюссель за линией фронта. Там же оказалось множество военных из союзных армий, и уже через несколько недель после операции у Монса (23 августа) деятельность Кэвелл начала приобретать рискованный характер. Курсы сестер милосердия стали убежищем для солдат союзников и бельгийцев, скрывавшихся от оккупационных властей, и входили в тайную сеть, снабжавшую их укрытиями, фальшивыми документами и маршрутом перехода через бельгийскую границу к желанной безопасности в нейтральных Нидерландах.

Кэвелл и ее слушательницы продолжали тайную деятельность несколько месяцев, но это был смертельный риск — и германские власти в оккупированной Бельгии быстро вычислили ее. В конце концов 8 августа 1915 г. Кэвелл арестовали. Проведя в заключении два с половиной месяца, она не стала скрывать того, что делала, и написала заявление, которое было использовано как признание вины. Она сидела в одиночном заключении, и за нее усердно — и напрасно — хлопотали послы США и Испании. Кэвелл отдали под военно-полевой суд по обвинению в подрыве военной мощи Германии и вынесли смертный приговор за «военную измену». Через двое суток, рано утром 12 октября 1915 г., она в последний раз в жизни надела платье сестры милосердия и пошла на расстрел.

Разразилась настоящая общественная буря. Сэр Эдвард Грей, британский министр иностранных дел, предсказал, что весть о ее смерти «с ужасом и негодованием воспримут не только государства Антанты, но и весь цивилизованный мир». Европейское издание газеты New York Herald сурово осудило «одну из самых черных страниц в военной истории Германии». Последние слова героической сестры милосердия, написанные на памятнике, поставленном ей в Лондоне после войны, исполнены христианской кротости и только увеличили ее посмертную славу: «Патриотизм — это еще не все. Ни к кому я не должна испытывать ни ненависти, ни ожесточения».

Расстрел Кэвелл британская пропагандистская машина немедленно использовала как средство разжигания ненависти и ожесточения по отношению к немцам. И армия, и флот кайзера Вильгельма в 1915 г. только портили свою репутацию. После того как в феврале главнокомандующий Флотом открытого моря заявил, что «будет потоплено любое вражеское торговое судно [близ Великобритании и

Ирландии]», немецкие подводные лодки открыли настоящую охоту за судами государств Антанты. Внезапное торпедирование торгового флота само по себе было ужасно, но настоящий международный скандал разразился, когда близ берегов Ирландии немцы потопили пассажирский лайнер «Лузитания». В воздухе немцы вели себя не менее нагло, обстреливая мирные цели с дирижаблей-цеппелинов.