Мир внизу

Голова пошла кругом. Губы судорожно скривились, никак не желая складываться в улыбку – удивленную, непонимающую, глупую. Внутри меня больше не было никакой борьбы, она закончилась, только отец договорил и сделал паузу, ожидая, что я отвечу.

Выражение его лица расплылось, и, прежде чем собравшиеся на нижних веках слезы хлынули по щекам, я почти по-настоящему услышала, как что-то во мне надломилось. Я выдохнула:

– Но я же твоя дочь…

Сердце почти остановилось – впервые в жизни я использовала этот проклятый аргумент, впервые в жизни проявила эту унизительную, мерзкую слабость, и… не ощутила ничего, кроме бесконечной, глухой пустоты.

Зато я больше не должна была и дальше вести себя так, словно происходящее – только на мне. Не должна была и дальше вести себя так, будто все это – нормально.

– Я твоя дочь, – с нажимом повторила я, когда вторая порция слез заволокла мне глаза. – Да, мы никогда не были особенно близки. После смерти мамы мы совершенно отдалились. Но… я не понимаю… как ты можешь так со мной поступать?

Он тяжело вздохнул.

– Я не должен заботиться о собственной дочери больше, чем о благополучии всех резидентов вверенной мне станции, – непоколебимо изрек капитан Вэль.

Капитан Вэль. В этот момент я вдруг осознала, что моего отца здесь не было уже много лет. Возможно, его не стало даже раньше, чем умерла мама. Все это время я стремилась к человеку, которого не существует.

– Это не значит, что я не люблю тебя, – сказал этот человек. – Люблю. По-своему. Обещаю, Сионна, я позабочусь о тебе, когда вернемся на Четвертую. Поначалу будет трудно, но я постараюсь максимально оградить тебя от последствий того, что с тобой произошло.

От последствий того, что ты со мной сделал. Что ты сделал со всеми нами, капитан.

Слезы куда-то подевались, равно как и горечь, парализовавшая было мое горло.

– Если ты не способен разбираться с проблемами станций без того, чтобы использовать других людей таким нижайшим, отвратительнейшим образом, – сказала я наконец расслабив пальцы; на гладком боку жестянки под ними остались неглубокие лунки, – то у меня для тебя плохие новости. Капитан из тебя такой же некомпетентный, как и отец.

Я поднялась, чувствуя, что головокружение только усиливается.

– Это значит, что ты не хочешь вернуться по-хорошему? – раздалось из-за спины.

– Это значит, что я вообще не вернусь, – сказала я, веря в собственные слова, как никогда раньше. Я не представляла, как это – по-настоящему остаться здесь, внизу. Сама мысль об этом казалась страшной. Но возвращаться туда, где тебя будут считать неуравновешенной малолеткой, погубившей ни за что ни про что целую станцию, – тоже радость сомнительная.

– Спасибо за какао. – Так и не открытая баночка жалобно звякнула, когда я опустила ее на пористый камень, чтобы уйти.

А ведь капитан Вэль не только меня принес в жертву своим планам по спасению всех остальных. Уравновешенная или нет, я была его дочерью, что в любом случае означало удар по репутации – самому дорогому, что когда-либо было в его жизни. Под таким углом произошедшее выглядело даже благородно. Я тихонько рассмеялась. Может, я все-таки схожу с ума?

– Сионна… – На моем пути выросла Айроуз. Часть лица, не затронутая шрамом, выражала беспокойство.

Мое сердце упало. Конечно же, капитан Вэль ее уже обработал, и тетка думала, что это я – безжалостная убийца целой станции. Времени не было, но я дала себе несколько секунд и настойчиво схватила ее за рукав.

– Айроуз, я не сумасшедшая и не уничтожала Седьмую. Это он все подстроил. Лысый парень рядом с Фирзен – присмотрись, это Касс. Нельзя позволить отцу выйти сухим из воды. Я не… не сумасшедшая.

В ответ Айроуз крепко сжала пальцы моей здоровой руки – и во взгляде появилось такое несвойственное ей тепло.

– Знаю, – негромко сказала она.

И я поспешила дальше – нужно было предупредить Сириуса и остальных – без четкого понимания, что означало это короткое «знаю». Попытка ответственного лейтенанта успокоить преступника, чтобы он не сорвался с цепи, или искренность тетки по отношению ко втянутой в невесть что племяннице?

– Мы не можем вернуться на Четвертую. – Я немного запыхалась, взбираясь на возвышенность. Четыре пары глаз – три человеческих и одна ирриданских, – устремились на меня. Сэмми возмущенно тявкнула. Как будто уже настроилась на процедуру избавления от блох в очистительной капсуле транспортного.

– В каком смысле – не можем? – нахмурилась Фирзен.

– Уж ты-то могла бы и догадаться, – не удержалась от шпильки я, и она чуть сникла. – Отец все спланировал. Произошедшее теперь выглядит так, будто это мы с Сириусом дружно спятили и взорвали Седьмую.

– Что за чушь? – Сириус нервно улыбнулся. Услышанное противоречило его пониманию мира, и ох, как я его понимала.

– Какая уж есть.

Мое сердце изо всех сил колотилось о клетку ребер, отдавая в висках. Я не знала, что делать. Зато мне было предельно ясно, чего делать я не буду.

– Этого не может быть, – встрял Касс. – В самом начале у нас с Вэлем был договор.