Мир вверх тормашками (СИ)

     На вид девице было лет восемнадцать. Смазливое лицо откровенно портила неряшливая причёска и аляповатая пудра, нанесённая в разных цветовых тонах. Одета художница была в белоснежное льняное платье с довольно странной на вид, несимметричной вышивкой на манжетах и юбке. На коленях юной модницы расположился примятый холст, на поверхности которого она очень ловко выводила линии чёрным мелком.

     — Не обращайте внимания, ваше магичество, — сказал Деня, суровым взглядом останавливая дочку, уже готовую улыбнуться и показать архимагу свой рисунок.

     — Её зовут Ева, — продолжал конюх таким тоном, будто жаловался на дочку. — Неправильная она у меня, непутёвая девка. Дурная совсем, и ленивая. Вместо положенной ей работы всё мазню разводит кругом, всё срисовать норовит.

     — И что тут такого? — удивился Виттор. — Вдруг у твоей дочки талант?

     — Ха, скажете тоже, ваше магичество. Где мы, простые смертные, и где ваш талант. Да и вообще, это что же за занятие для девки такое – узоры на хосте малевать… тьфу!

     — А как же культура, искусство? — возразил архимаг.

     — Ерунда это всё, ваше магичество. Заниматься культурой, а тем паче искусством в наше время невыгодно! — сказал, как отрезал хозяин дома и Виттор впервые за всё время их знакомства был с его доводами абсолютно согласен. Невыгодно нынче искусство, даже конюхам о том ведомо. Страшное время, неправильное.

     Две младшие дочери Дени оказались девочками нормальными, то есть архимагу совершенно неинтересными, потому он даже не запомнил их имена, да и вообще встретив их вскоре на улице – не узнал бы.

     Ночь прошла беспокойно. Сон на твёрдом топчане никак не приходил к архимагу, а когда всё же пришёл было уже пора подниматься. Солнце пробиралось в избу через щели между грубыми досками, сквозили потоки прохлады, но хуже всего было то, что снаружи поднялся шум, невыносимый для чуткого уха Виттора.

     — О небеса, чего там снова хотят эти смертные? — взмолился архимаг, раскрывая глаза, но тут же узнал обстановку и сообразил, где находится. Дома была только младшая дочь Дени. Девочка сидела на полу и раскладывала вокруг себя угощения для котов, коих в доме оказалось целых три.

     — Доброе утро, — сказал Виттор и зевнул. — А где твои родители?

     — Ушли на ярмарку, — ответила девочка, не поднимая глаза.

     — Сегодня в городе ярмарка?

     — Угум.

     — А?..

     — Там, — равнодушно указала она на дверь и продолжила игры с котами.

     Виттор собрал все свои нехитрые пожитки, доковылял до двери и даже самостоятельно спустился по лестнице. Найти площадь с ярмаркой было несложно, потому что с высоты Дениного жилища весь город был виден, как на ладони. Архимаг даже успел подумать, что нужно бы отыскать конюха и поблагодарить его за ночлег, как вдруг проводник отыскался самостоятельно.

     — Уже проснулись, ваше магичество?

     — Доброе утро, — пробурчал архимаг. — В город приехала ярмарка? Та самая, заморская, о которой ты говорил?

     — Заморская? Нет, что вы, ваше магичество. Заморские купцы приезжают дважды в году.

     — А кто же тогда устроил весь этот переполох, — указал Виттор на улицу, по которой сновали толпы людей с авоськами и мешками наперевес.

     — Приехали куркули из соседней веси. Сейчас торговать будут.

     — А что привезли? — оживился архимаг, в надежде пополнить истощившиеся запасы.

     — Всякой снеди, сладости, мёд, кухонную утварь, инструмент… говорят, даже скотину пригнали.

     — А, — догадался архимаг по недружелюбному настрою Дени. — Купили за морем, а теперь вам дороже всё продадут?

     — Нет, ваше магичество, — нахмурился старик и сплюнул под ноги. — Хуже. Это дурачьё у себя дома наладило производство всякой всячины, и теперь продают её по всему краю.

     Спутники приблизились к ярмарке, и архимаг практически сразу смекнул, что напал на правильный след. Куркули сильно отличались от местных. Во-первых, они выглядели гораздо опрятнее. Мужчины щеголяли между многочисленными рядами палаток в самой разнообразной одежде всех цветов радуги, ну а женщины блистали изящными платьями и дорогими украшениями. Во-вторых, куркули совершенно не брезговали невыгодными делами. Так, помимо походной кузни, где ровняли и точили ножи, а также подковывали лошадей и ремонтировали телеги, Виттор заметил несколько очень интересных палаток, вокруг которых толпились особенно много местных.

     — Эй, Деня, гляди, это же Ева, твоя старшая дочь, — указал Виттор пальцем, привлекая внимание конюха.

     Девушка стояла среди зевак и с упоением смотрела спектакль, который разыгрывала бродячая труппа куркулей. Публика гомонила и ритмично взрывалась то смехом и овациями, то негодующими криками, в зависимости от того или иного сюжетного поворота. По реакциям зрителей Виттор понял, что актёры своё дело знают.

     — Ну что ты будешь делать! — разочарованно пробурчал конюх. — Стоит лишь отвернуться, а она снова за своё. Тьфу!

     — Расскажи мне об этих людях, — попросил архимаг, останавливаясь у лавки со сладостями, чтобы купить своре детишек рулон сладкой ваты.

     — Да что о них говорить? — удивился Деня. — Дурачьё – оно и за морем дурачьё.