Мир выживших

Маленькая фигурка как будто стала навязчивой идеей и превратилось в изобразительный символ, который один заслуживал подробной записи. Словно резные изображения на драгоценных камнях были простыми украшениями, предназначенными для того, чтобы выразить благодарность, или, возможно, просто чтобы указать на сильнейший трепет, который внушала фигура, и почтение, которое ей оказывали.

Теперь монолиты и куполообразную гору поглощала чернота, становившаяся все гуще и гуще. Внезапно исчез последний проблеск света, и тьма стала чернильно-черной и непроницаемой.

Он совсем ничего не видел, и у него возникло ощущение, что земля, на которой он стоял, растворялась у него под ногами, и он тонул в непостижимой пучине пустоты. Сначала погружаясь, а затем падая, его тело становилось все тяжелее, набирая скорость, так как оно мчалось вниз, двигаясь все быстрее, словно камень, который скинули в пропасть с вершины горы. После этого… казалось, не осталось ничего, что можно чувствовать или помнить.

Глава 9

Блэкмор почувствовал толчок прежде, чем услышал далекий, умоляющий женский голос. Он мог понять, о чем идет речь, по одному лишь тону, даже не вслушиваясь в слова. Слова для него ничего не значили, пока голос не стал намного ближе, и толчки прекратились. Женщина, державшая его за руку, решила, что одни слова, если она прошепчет их прямо в ухо, разбудят его так же быстро.

— Дэн, Дэн… пожалуйста. Открой глаза и посмотри на меня. Ты только что это сделал. Ты не помнишь?

Он не мог вспомнить. Но если Хелен так сказала, то, возможно, это было правдой, потому что в отличие от многих женщин, когда случалось нечто, что она могла навязать ему — она не видела причин держать это знание в себе.

В тот же миг, едва он открыл глаза и посмотрел на нее именно так, как она просила, все вернулось — слишком быстрый и неприятный переход… Змеиный укус, разрез, ее губы на его пятке, желудочные боли, и… резкие спазмы были сильными, очень сильными. Он думал, что скоро умрет. Но почему он не умер?

Хелен не дала ему времени вспомнить. Она наклонилась и целовала его, пока ему не пришлось умолять ее остановиться, потому что были вещи, о которых ему следовало немедленно узнать.

Неужели яд все еще действовал? Она пришла в отсек, чтобы быть с ним, когда…

— Ты знаешь, сколько ты спал? — спросила она, не отвечая на его вопрос; впрочем, такой вопрос вряд ли заинтересовал бы умирающего человека. Один лишь этот вопрос должен был показать, что его способность спать казалась ей таким обнадеживающим знаком, что она едва могла дождаться момента, когда сможет рассказать ему об этом.

— Нет, не знаю, — сказал он. — Думаю, тебе лучше…

— Просто откинься назад. Не пытайся садиться так быстро, — предостерегла она, как только он начал вставать самостоятельно. — Ты спал почти полтора дня. Мы с Филиппом входили и выходили, по крайней мере, пятьдесят раз, измеряя температуру и пульс, наблюдая, как спадает жар. Ты давно перестал метаться. Теперь все хорошо. По крайней мере, должно быть. У тебя нет температуры, и ты, определенно, довольно быстро меня узнал. О, сначала я боялась. Но то, как ты теперь говоришь…

— Я говорил мало, — напомнил ей Блэкмор. — Но я неплохо ориентируюсь, если ты это имеешь в виду. Разум более-менее чист. Но я еще не пытался передвигаться. Я не знаю, насколько я слаб.

— Ты, возможно, совсем не слаб, — сказала она. — Но тебе лучше подождать несколько минут, прежде чем начать двигаться. Никаких упражнений, дорогой. Не пытайся слишком напрягаться. Кажется, это была не ядовитая змея.

— Это была смертельно ядовитая змея, — ответил Блэкмор, тряхнув головой. — Как все гадюки. Мне просто повезло. При каждом укусе ядовитая змея выделяет разное количество яда. Есть множество выздоровевших, как упомянул Филипп. У меня были резкие боли в руках и ногах до того, как я потерял сознание.

— Да, я знаю. Ты долго стонал во сне. Бедный мой…

— Я собираюсь встать, — внезапно сказал Блэкмор.

— Нет, не надо. Это будет безумием…

— Мне надо выяснить. Нет смысла откладывать. Если у меня закружится голова, я упаду прямо на койку.

Прежде чем она снова начала протестовать, Блэкмор сел, и опустил ноги на пол. Через секунду он не только стоял на ногах, но и ходил вдоль койки, распрямив плечи.

— Невероятно, — сказал он. — Я в полном порядке. Нет приступов боли. Я никогда не чувствовал себя лучше.

— Это потому, что ты ведешь правильный образ жизни. Не куришь и не пьешь. Это всегда помогает.

— Если бы мне пришлось отказаться от табака, я бы позволил той змее укусить меня снова, — сказал Блэкмор. — От выпивки тоже, как бы мало подходящих напитков мне ни попадалось. Если ты имеешь в виду, что ни мне, ни кому-то другому больше не стать пьяницей…

— Ты бы закурил прямо сейчас, если бы это помогло, — сказала Хелен.

— Помогло бы, — подтвердил Блэкмор, — К сожалению, Роджер забрал мой кисет для табака. Когда есть что-то, за что ты действительно благодарен, кажется, это всегда исчезает.

— Да, я тоже это заметила. Когда бы ты ни говорил нечто подобное, меня всегда шокировали такие мысли.