Мир выживших

Внезапно он осознал, что придавал этому слишком большое значение. Ничто не могло остановить его — следовало найти Хелен. В любом случае, он должен сказать Фарану, даже если Хелен уже сообщила ему: «Видишь, вот я, как всегда в превосходном состоянии. Мы с Хелен не скоро забудем то, что ты сделал для нас. Теперь мы с ней собираемся немного отдохнуть. Мы повесим табличку „не беспокоить“ на панель, я насыплю этот тягучий, слежавшийся табак в трубку, которую, кажется, Роджер не оценил, и разожгу ее. Приходи в следующий четверг, мы выйдем наружу, и устроим пикник посреди пшеничного поля. Нет, в большом, экзотичном цветочном саду 500 057 года. Там нет жалящих виноградных лоз, или растений-людоедов, или чего-то подобного, насколько я смог установить. Змеи? О, несколько штук, конечно — зеленые, как мамбы, и очень красивые, по крайней мере, по цвету. Но мы не позволим им напугать нас, не так ли? Если одна из них укусит кого-то, жгут и немного внимания к ране, прекрасно исцелят пострадавшего. Мы будем новыми мужчинами и женщинами…».

Новый мужчина подошел к панели, активировал открывающий механизм и подождал, пока дверь откроется — он довольно сильно отличался от того мужчины, которым Блэкмор себя чувствовал, когда его тревога вышла из-под контроля несколько минут назад. Ему нужнее всего (теперь он это понял) сильный стимул для того, чтобы уверенно выйти наружу из узкого отсека. Это был лучший и самый быстрый способ наверняка убедиться, что вся его сила вернулась.

В момент, когда он вступил в коридор, все его беспокойство вернулось. Но не из-за того, что коридор был пуст. Фаран и остальные могли ждать немного дальше. А из-за тишины. Нигде не слышалось ни звука, ничего, что отдаленно напоминало далекое гудение голосов.

Такая тишина заставляет тебя чувствовать, что ты стоишь в вакууме, где нет среды, которая может переносить звуковые волны и передавать их тебе, даже если они и существовали за пределами вакуума. Нет, все было гораздо хуже. Как будто вся машина стала вакуумом, превратилась в точную противоположность эхокамеры, где все звуки исчезают в пустоте.

Прежде здесь всегда раздавались разные звуки. Даже стены из цельного металла постоянно издавали какие-то звуки, очень тихие сигналы, которых человек не слышал, но о которых как-то неосознанно подозревал. Беззвучный скрип неодушевленного материала. Сильнее всего это ощущалось в отсеке управления, рядом с замысловатыми рядами приборов. Никто не мог подойти близко к большому, безмолвному компьютеру, даже когда он не работал, и не заметить этого. Выключенный компьютер не выдавал проштампованные ленты. Но даже абсолютная механическая усталость после тяжелого труда могла заставить его испускать некие сигналы.

Механизмы, особенно сложные, никогда не прекращают жаловаться, и у металлических стен машины, которая совершила путешествие на тысячи лет в будущее, было больше поводов для жалоб, чем у самых усталых компьютеров.

Есть одна вещь, подумал Блэкмор, которую он должен сделать немедленно. Такие мысли были дикими, в самом деле, и, хотя он не мог отрицать, что в них имелась какая-то доля истины, но ему следовало прекратить раздувать их подобным образом. Его окружала просто неестественная тишина. Он уже испытывал это чувство много раз, но тишина редко бывала настолько резко выраженной, как сейчас. Впрочем, все это могло оказаться просто обманом чувств.

Другая мысль, которую ему не следовало воспринимать всерьез, даже несмотря на учащенное сердцебиение, была еще более тревожной: что-то произошло с Хелен и остальными, и он остался один в машине. Это тоже могло стать причиной тишины, так как отсутствие живого организма, который, по твоим убеждениям, мог находиться очень близко, рождало ощущение полной оторванности от жизни, даже более значительное, чем во время долгого периода уже привычного одиночества. Чем сложнее поверить в случившееся, чем более невероятной казалась неожиданная тишина — тем острее становилось осознание этого.

Он мог стоять прямо — и не стоило поддаваться тяжелым предчувствиям и сомневаться в собственных силах. В конце концов Дэн расправил плечи и двинулся быстрыми шагами вперед, к концу коридора.

Он преодолел первый поворот и миновал половину пустынного коридора, отходившего в сторону — и тут натолкнулся на Роджера.

Коридор был пустынен, когда он сделал поворот, Роджер почти в тот же миг вышел из-за острого угла стены в том месте, где коридор разветвлялся вторично.

Роджер преодолел разделявшее их расстояние странной походкой, наполовину шатаясь, наполовину прыгая; он двигался так быстро, что врезался в Блэкмора, прежде чем Дэн успел отскочить в сторону.

Тайсон проскочил бы мимо, если бы Блэкмор не лишил его равновесия и не обхватил руками; но этот жест был не дружеским объятием, а выражением гнева мужчины, который не хотел, чтобы его кто-то сбил с ног (неважно, друг или враг) без всяких извинений и объяснений.

Взгляд Роджера был полубезумным и диким — взгляд мужчины, которого подгоняло что-то увиденное или услышанное, который столкнулся с ужасным физическим насилием.