Мир запретных ласк

Оказавшись в прохладной воде, Ева окончательно проснулась. Небо начало темнеть, вокруг пели птицы. Она подумала, что они с Видалем как Адам и Ева в раю. Что вокруг них нет ничего, кроме первозданной природы.

Видаль заводил ее все глубже в воду, пока ее ноги не перестали доставать до дна. Тогда она обхватила ими бедра Видаля и предалась фантазии. Фантазии, в которой они любили друг друга и их отношения были настоящими.

Когда позднее Ева вернулась в свою комнату, в голове у нее пронеслось, что она любит Видаля.

Она тут же прогнала эту безумную мысль. Ведь она даже не знает, что такое любовь. Конечно, ее мать по-своему любила ее, но это чувство нельзя было назвать здоровым.

Нет, она не могла влюбиться в Видаля. Она просто увлеклась человеком, которому отдала свою невинность.

И Видаль, конечно же, ее не любит. Он рассмеялся бы ей в лицо, если бы она сказала ему, что влюбилась в него.

Выбросив эти мысли из головы, Ева окинула взглядом свое отражение в зеркале. На ней было длинное красное платье и босоножки. Ее волосы были распущены, на лице не было ни следа макияжа.

Когда Ева заглянула в кухню, Видаля там не оказалось. Шелли заметила ее, и Ева неловко извинилась.

— Вам не за что извиняться, — улыбнулась Шелли. — Лучше зайдите и помогите мне. Нужно порезать грибы.

— Хорошо, — робко улыбнулась в ответ Ева.

Шелли была такой открытой и дружелюбной, что было невозможно не вступить с ней в разговор. Ева рассказала ей о своей покойной матери и о дворце.

— Наверное, жить во дворце необычно, — предположила Шелли.

Ева пожала плечами:

— Да, необычно. У меня было множество привилегий.

Шелли легонько сжала ее руку:

— Дворец, конечно, удивительное жилище, но, похоже, не слишком уютное.

Ева рассмеялась, затем, удивившись этому, прижала ладонь ко рту и покачала головой:

— Совсем не уютное. Скорее наоборот.

Они так увлеченно разговаривали, что Ева не заметила стоящего в дверях Видаля, пока он не произнес:

— Шелли, ты, наверное, уже утомила Еву своей болтовней.

Подняв на него взгляд, Шелли бросила в Видаля кусочек сладкого перца. Он его поймал и съел.

— Не беспокойся! Благодаря помощнику шеф-повара все уже готово, и я сейчас уйду.

Помахав им обоим рукой, Шелли удалилась.

Ева уже накрыла стол на террасе. Она отнесла туда тарелки с едой и вино и зажгла свечи.

— Тебе не было необходимости помогать Шелли готовить ужин, — заметил Видаль, когда они сели за стол. Он выглядел сексуально в белой рубашке и вылинявших джинсах.

— Я говорила тебе, что мне нравится готовить. Хотя, конечно, до профессионализма Шелли мне очень далеко.

— Она дипломированный шеф-повар.

— Да, она мне об этом сказала. — Ева съела немного ризотто с морепродуктами и выпила глоток вина. — Ты вообще не готовишь?

— У меня никогда не было в этом необходимости. Сначала я жил в школе-интернате, затем в общежитии университета. Потом перебрался к вам во дворец вместе со своим отцом. В общежитии я, как и все студенты, питался ужасно.

— А затем ты заработал миллионы и смог себе позволить нанять шеф-повара.

— Точно.

Какое-то время они ели молча, затем Ева положила вилку и сказала:

— Знаешь, я тебе завидую.

Видаль прижал ладонь к своей груди:

— Ты, принцесса, выросшая во дворце, завидуешь мне?

— Пожалуйста, не называй меня принцессой.

— Хорошо, — уступил он, подняв бокал.

Ева чокнулась с ним:

— Спасибо.

— Итак, скажи, почему ты мне завидуешь.

— Потому что у тебя была возможность поступить в университет. Я всегда этого хотела.

— Ты тоже могла бы туда поступить.

Ева покачала головой:

— В отличие от тебя я не семи пядей во лбу. Я не получила бы грант на обучение, а самой мне было бы нечем платить за образование. В двенадцать лет я перестала посещать обычную школу и перешла на домашнее обучение. Мой учитель давал мне недостаточно знаний, и я не смогла бы сдать даже основные экзамены.

— Какую специальность ты выбрала бы?

— Я хотела бы изучать экономику и управление бизнесом.

— Теперь тебе ничто не мешает получить образование. Я дам тебе денег.

Она возмущенно посмотрела на него:

— Я рассказала тебе о своем желании не для этого. Ты не должен ничего мне давать. Ты и так достаточно для меня сделал.

— Прости, Ева. Я не хотел тебя обидеть. Но твоя мечта вполне достижима.

— Прости. Мне не следовало так остро реагировать. Я просто не хочу, чтобы ты считал меня корыстной.

Видаль покачал головой:

— Поверь мне, ты наименее корыстная женщина, из тех, кого я когда-либо знал.

Ева улыбнулась и подняла указательный палец:

— Вот видишь, у меня есть хотя бы одно положительное качество.

Глаза Видаля блестели как два аквамарина — Не беспокойся, у тебя их намного больше.

Щеки Евы вспыхнули, и она мысленно отругала себя за такую реакцию. Ее возмущало то, что она так отчаянно жаждала его одобрения.

Видаль смотрел на Еву в мерцающем свете свечей. Он никогда не видел более красивой женщины. Он видел ее внутренний свет, которого не было раньше. Этот свет делал ее неотразимой. Её высокомерие куда-то пропало, уступив место скромности.

— Кто ты, Ева? — спросил он.

Она посмотрела на него с удивлением:

— Что ты имеешь в виду?