Я поморгал и еще раз посмотрел на цену. Ничего не изменилось — тридцать тысяч. И пусть это просто оценочная цена системы, но все же...
Из транса меня вывело царапанье по руке, и я вздрогнул, уставившись в восемь бездонных глаз хищного паука.
— Чего тебе, Мох?
Мохноног, пару минут назад, с душераздирающим скрежетом схомячил вместе с панцирями пару раков, и теперь заплетал у дремлющего Дола косички на бороде, но вдруг метнулся ко мне, требовательно протягивая мохнатую лапку к небольшому артефакту, который я машинально крутил в руке. Это была трубочка, размером с вытянутую стопку, только без донышка и отлитую из красного золота. Арт предназначался для животных с гривой, и их можно было носить сразу по шесть штук, разделяя гриву на отдельные хвостики. Протянутую трубочку Мох деловито нацепил на лапу и требовательно зацарапал мне руку снова.
— Что, еще?
— Быстрый кивок головой и требовательное выражение во всех восьми глазах.
Я залез в сумку выгребая целую горсть такой ювелирки. Мохноног, как ни странно, ограничился только шестью и тут же метнулся обратно к Долу, тщательно вплетая в косы на бороде новые украшения.
Я рассеяно доел бутерброд, наблюдая за этим безобразием, затем обратил внимание на следующий предмет, выложенный Резаком. Это был большой кристалл из темного стекла, или из чего-то на него похожего, внутри которого будто была заключена умирающая галактика, сотканная из тысячи разноцветных искорок.
— Давай ещё, — потребовал я, ощущая, как не свойственная мне жадность зашевелилась на дне души.
Следующими Резак вытащил сразу две схожие вещи.
Вернее, они были абсолютно различны, но материал был совершенно одинаковым.
Черная кожа, с броневыми пластинами, наезжающими одна на другую. На стильной куртке это смотрелось уместно, а вот на сумке, как-то странно. Для чего они ей? Сейчас узнаем.