Миракулум 1 (СИ)

  - Осторожнее, здесь очень трудно пройти, - предупреждал Домто, и при луне и без нее, хорошо знавший дорогу. - Теперь здесь только острые камни, но скоро уже будет пещера.

  - Это не бред, - как только соратники оторвались от нас чуть быстрее, по одному проскакивая к ровным участкам, я сказала уже шепотом, - и я не падаю в обморок. Я могу идти сама, я справлюсь...

  Аверс повернул ко мне голову, торопливо, но едва слышно произнеся у самого уха:

  - Я знаю, что значат твои слова. Мы после поговорим, в Шууле...

  Ход был укрыт под земляным навесом у двух рядом стоящих сосен, низкорослых и кривых, как перевитые веревки.

  - Нет, это все-таки невероятно, - голос Домто донесся уже с отголоском свода, и мы на его отклик вступили в темноту. - Как вы добрались?! Как нашлись?! Отец на себе чуть ли не волосы рвал, как узнал о прорыве цаттов именно в той стороне, в которую вас отправил. Своих людей! С такими картами? Надеюсь, они все еще с вами?

  Я обмерла, вспомнив о них. Сумка с пустыми футлярами болталась у пояса.

  - Да, - уверенно подтвердил оружейник.

  Один из ратников разжег пару припрятанных факелов, которые неприятно зашипели от смеси воды и масла, но все же осветили тайные своды неширокого тоннеля, обложенного мощным камнем. Он был низкий и сырой, с усыпанным каменной крошкой полом, и воздух сюда плохо проходил. Голос сына коменданта прозвучал гулко, но по-мальчишески, с каким-то наивным восторгом:

  - Теперь вы все равно, что снова дома! И мы спасены! Где буря счастья?

  - Мальчишка, - не стерпев, воскликнул Аверс, - ты даже не представляешь, насколько я счастлив!

  Это не был Неук. Это были узкие каменные коридоры, холод и безлюдность.

  - Посади ее пока здесь. - Домто указал на лавку как раз на выходе из погреба. И обратился к ратникам: - Разбуди лекаря, пусть позаботится о ней. А ты бегом на кухни, и достаньте Соммниансу все, что нужно. Аверс, нам нужно к Ут-Фуберу немедленно. Немедленно!

  Оружейник снял с меня сумку, сжал крепко запястье и даже качнулся, словно собирался сделать что-то еще, но передумал.

  - Отцу грозит казнь. Его едва не посчитали предателем, узнав, что он выслал из Неука и вас, и карты. С нас всех снимут голову... Оставь, о ней позаботятся!

  - Сомм поставит тебя на ноги.

  Аверс нехотя сделал шаг назад и двинулся за сыном коменданта.

  Я осталась одна и в моей голове был хаос мыслей, шума, чувств и мне казалось, что я схожу с ума. Зачем я оставила карты? Они нужны сейчас, а если их нет, то полетят головы...

  Встав и вытащив из кольца в стене оставленный факел, я пошла через погреб и по проходу обратно. Какой-то частью я понимала, что это глупо - возвращаться одной в зимний лес ночью, но ведь прошли мы не много - от входа в пещеру до того дерева, где и бросили лошадь, совсем недалеко. Я достаточно сильная, чтобы дойти и забрать обратно... Сейчас это казалось мне столь же разумным, как и тогда мысль спрятать карты. Ноги я переставляла, не чувствуя их, они были деревянные, но еще слушались меня. Звуков вокруг не было, я практически оглохла, а глаза цепляли вниманием только следы, что мы оставили, добираясь к проходу.

  С какого-то момента я поняла, что все вокруг одинаковое, - снег, луна, деревья, а я думаю о тех мгновениях, когда я впервые смела произносить вслух тайное, внутреннее, самое искреннее желание идти за Аверсом. Да! На край земли и на тот свет! Ведь он хотел спросить - пойду ли я с ним... И знание того, что он услышал эти слова не как бред, а как правду, приносило мне в жизнь... я даже не могла облачить подобное в слова. Всей своей сущностью я переживала власть любви над собой, - власть прекрасную, мучительную, сравнимую лишь с ощущением бесконечности, которую я испытала при встрече со Змеиным Алхимиком. Отчего эти чувства нахлынули сейчас, когда нужно было сосредоточится на поиске? Сердце, казалось, раскинулось, как море, - от края до края, от поверхности до глубины, оставаясь при этом без границ и берегов.

  - Только найти карты... только найти карты... и я вернусь. И мы уйдем, и будем свободны...

  Голоса у меня уже не было, но я проговаривала вслух беззвучно. Удача услышит меня и не отвернется.

  ... из темноты что-то вырвалось, и ударило по лицу, а саму боль тут же притушило, опрокинув лицом в снег. Его колючие и холодные крупинки забились в рот и ноздри. Разбитая губа задергала, а потом чуть онемела... даже страх не приходил, только отупленное недоумение. Я давилась и морозом, и тающими во рту ледяными комьями, пытаясь вывернуться и избавиться от боли, но даже на сильный и достойный рывок меня не хватило. Тошнотой к горлу уже подступил ночной кошмар, только эта же сила вдруг подняла меня из сугроба.

  - Тьфу, девка... - ругань, которую начал вываливать человек, оборвалась. - Какого ляда ты забыла здесь!?

  Это был злой, но очень глухой, сквозь зубы, рык.

  - Пикнешь - убью! Шлюха обозная...