Миракулум 2 (СИ)

Эска не укорила себя за допущенную чисто женскую интонацию и кокетливую улыбку. Это же было сделано не с целью ему понравиться, а с целью загладить вину от своего скоропалительного ухода. Берт не должен обидеться.

Ноги сами ее вели. Вот снова эта улица, и снова "Оружейная лавка". Звон колокольчика-вестника.

- Здравствуй, Эска. - Улыбнулся ей Тавиар.

И сердце девушки наполнилось радостью совершенно другого свойства, чем радость общения с Бертом и радость улетающих в небо мыльных пузырей. Здесь и все было иным, - на бархате покоилась сталь, в часах шелестели секретные пружины, в воздухе витал запах тайны мастерства оружейника Вальдо, и к руке мог прикоснуться чародей Сомрак, умеющий стирать столетия прошлого...

- Я зашла просто так. Извиниться за то, что наговорила столько глупостей вчера.

- Новость, которой ты поделилась, до сих пор тщеславно греет мне душу.

Тавиар ни словом не обмолвился о следующем путешествии в прошлое. Он будто понял, чего Эске на самом деле хочется, и, попросив Сомрака постоять вместо него за прилавком, вышел с девушкой на улицу. Они неспешно прогулялись до перекрестка с другой улицей, свернули, пошли дальше... Тавиар между делом спросил, не хочет ли она рассказать, - как и при каких обстоятельствах Рыс встретилась с Аверсом. Ему было любопытно, и Эска в двух словах поведала ему о дочери и о ее стремлении отыскать сам Миракулум.

- Так значит, наследником оружейника стала женщина? - Удивился Тавиар.

- Я не знаю.

- А как продвигается твоя работа? Мне отец сказал, что ты будущий историк.

- Никак. Все равно очень мало нужных мне знаний.

Эска поделилась несчастьями и трудностями своей профессии, пожаловалась, что репутация историка не может быть не разрушена приобщением к мистике. А сейчас так оно и есть. И словно рушится оплот ее значимости, и, наоборот, приходит взамен ощущение того, что она тоже живет в истории и творит ее.

Тавиар обещал ей, что на днях обязательно покажет ей все мастерские их артели. И если нужно, то пустит в святая святых их семьи, - старинную библиотеку, свитки и пергаменты которой даже не занесены в обязательный реестр исторических ценностей.

Они посидели в открытом кафе, проехали до южной, самой старой части города, и до самого позднего вечера Эска прогуливалась под руку с Тавиаром, разговаривая о многом и ни о чем. Как бы там ни было, но он не чета ее сверстникам по университету, от оружейника исходил мир иных людей, с какими она раньше не сталкивалась. Он был интересен, совершенно не раскрыт в отличие от Берта, и к тому же обладал такими чертами, которые теперь для Эски имели непростое значение...

Вернулась домой она поздно, начался двенадцатый час ночи. Отец и мать ее пожурили, но больше обрадовались тому, с каким хорошим настроением Эска пришла. "Пусть отдыхает, погуляет с друзьями" - улыбнулась мама. На ее взгляд позднее возвращение было гораздо лучше ранних слез.

- Я не буду ужинать, я сразу спать.

Сон навалился незамедлительно, и даже снилось что-то хорошее. Эска даже на следующее утро не вспомнила, что обещала Берту позвонить.

Этой волнующей встречи она очень ждала, и очень боялась.

Тавиар каждый день выглядел так, словно в его жизни не было неформальных и необязывающих будней. Ничего мятого или неопрятного, никакой небритости или небрежности в волосах. И одновременно с этим, - вычищенные ботинки, отглаженные брюки, жилет, застегнутая рубашка с высоким воротником, придающим черту аристократичности, - он умудрялся выглядеть естественно. Тавиар так жил, и никакая аккуратность его не сковывала. Он свободно двигался, непринужденно и просто говорил любые слова, - от высокопарных громких фраз, до банальных истин. Но в разговоре они были использованы так, что не казались в его трактовке ни тем, ни другим. Эска пыталась, просто из любопытства, поймать Тавиара хоть на чем, - на голословии, на бахвальстве, на самолюбовании, которое свойственно всем мужчинам, но это ей не удавалось.

Прошло несколько дней к ряду, и все это время Эска подолгу проводила с Тавиаром. А Берту, который изредка звонил, ссылалась на занятость и загруженность. Ведь уже совсем близко был день заседания кафедры, на котором нужно было выступать и защищать свой новый найденный материал.

Встреча, которой Эска боялась, была встреча с Аверсом. И она же была долгожданной для Рыс. Девушка сказала в один из вечеров, что снова хочет туда отправиться, и следующим днем Сомрак усадил ее в кресло, взял за руку и попросил закрыть глаза.

Эска вновь разволновалась. И долго не могла сосредоточится на том, чтобы отпустить от себя свои собственные мысли, мысли Эски.

- Вспомни о чем-нибудь, - попросил Тавиар, традиционно стоя за спиной своего отца, - миг, на котором ты вернулась, например.

- Это не трудно, - прошептала Эска, глядя на него. - Я видела его перед собой так же, как вижу сейчас тебя. Боже мой, такое сходство немыслимо...