Миракулум 2 (СИ)

Больше на тайную дорогу мы не сворачивали. Сомм не упоминал о возможной погоне за ним. Да и по главному тракту нашим лошадям скакать было удобнее, чем по зарослям и порой непроходимым тропам. Холмистую местность сменила равнина с рекой, сильно ушедшей влево, и очередной ее изгиб однажды совсем пропал из виду. Так прошел весь день, вместе с небольшим привалом, до ночевки у разведенного костра, достаточно далеко от обочины, чтобы быть незаметными.

Оцепенения с себя я стряхнуть не могла, даже на попытки лекаря спросить меня о любом пустяке, я отвечала односложными фразами, и он злился. Витта хмуро молчала. Соммнианс старался насколько мог, и в итоге разговаривали только мужчины, - о нынешних оружейных мастерских, о лекарских бедах, а один раз Сомм нечаянно обронил фразу о "проклятых захватчиках", извинительно покосившись на меня.

А на меня набросилось сразу столько воспоминаний... не страшных, не неприятных, а тех, других, - когда только мы с оружейником сидели за зимним костром. Я совсем другой тогда была, без прошлого и без будущего. Тогда мне было гораздо легче, чем сейчас...

- У меня есть одна цель поездки, но сейчас мне бы не хотелось о ней говорить, - продолжал свой начатый разговор Сомм, - я изъездил почти все Побережье ранней весной. Заехал в маленький городок, не очень далеко отсюда, остановился там на несколько дней. Лошадь продал, а то она у меня была редкой масти, очень приметная. И довелось мне в одну ночь идти до своего ночлега пешком...

Лекарь, оказывается, рассказывал историю нашей случайной встречи.

- Я тут же понял, что это засада. Кинулся на всадника первым, стащил с седла...

Рассказывая, он ничего не приукрашивал: ни драку, ни свое удивление.

- Рыс обмолвилась, что уже давно не была на нашем Берегу. Но так и не рассказала мне, как жила там, у себя на родине. Может, сейчас расскажешь?

- Это не интересно.

- Это тебе так кажется, что не интересно. - Сомм настаивал. Не для себя. - Добрый первосвященник, поди, с тебя глаз не спускал?

Ему хотелось, чтобы я озвучила при Аверсе то, что говорила. Он хочет, чтобы и я оправдалась в том, почему не возвращалась на этот Берег.

- Если вам так будет спокойнее, я ни о чем не доносила, ни о чем не рассказывала, и больше ничем не способствовала завоеванию Берега.

- Ты можешь сказать нам все, что угодно, никто все равно не проверит... - вдруг ехидно заметила Витта.

Сама не знаю, что тянуло меня за язык. Неужели я себе враг? Куда меня несет?

- Да, нам так спокойнее. - Это Витта поставила точку.

- Помолчи.

Аверс сказал это дочери так веско, что на несколько мгновений замолчал даже лекарь, но после предпринял последнюю попытку:

- А вернулась-то зачем, если тебе было там так хорошо?

- Посмотреть... не убила ли вас война.

- Не убила, как видишь. Что дальше? - Зло произнес лекарь.

Я не ответила Сомму, ушла в сторону от костра, молча, прихватив с собой вещи для ночлега.

Не сказать, что наши последующие дни пути были лучше. Порой нас настигал в дороге дождь, и не всегда попадались харчевни и постоялые дворы. Наша четверка представляла собой сборище мрачных спутников.

Однако я спасала свое сердце от безумной лихорадки с помощью посторонних мыслей. Например, на одной из наших стоянок, я неожиданно вспомнила о том, чего забывать никогда нельзя, - мне тоже было когда-то семнадцать лет... этой разницы прежде не чувствовалось. А теперь, когда я держалась в стороне лишь наблюдая, я заметила, - все вьется вокруг Витты. Аверс старался ненавязчиво, но все равно неусыпно следить за тем, - не устала ли его дочь, не замерзла ли, не проголодалась ли. Соммнианс делал все тоже самое, только по причинам далеко неотеческим, и прикрываясь лекарской заботой о ближнем.

Я улыбнулась про себя. Соммнианс не переставал на меня злится, и мне совсем не с кем стало разговаривать. А Витта, наоборот, часто была увлечена беседой с лекарем, отчего закрадывалось подозрение, что свою тщеславную болезнь Миракулум она променяет на его голубые глаза. Каждый раз, когда мы ехали рысцой или шагом, наша цепочка растягивалась: впереди я, следом, на приличном расстоянии, чтоб не было слышно предмета разговора, вровень ехали Сомм и Витта, и на такой же почтительной дистанции замыкал процессию оружейник. Странно, но Аверс не обращал на это никакого внимания. Обычно отцы более предусмотрительны и подозрительны в этом вопросе.

Подходил к концу девятый день пути, когда мы добрались до пригорода Лигго. Но прибыли мы поздно, уже ночью, потому решили остановиться в придорожном постоялом дворе, а на утро или днем проехать через главные ворота. К тому же, Соммнианс решил, что в подобном месте лучше всего выспрашивать о слухах, которые ходили здесь об Алхимике.

Я достала бумагу, чернила, перья и красный сургуч. Секрет того, как я собираюсь достать для нас проходную и пошлинную грамоты, у меня никто не выпытывал. Сказала, что сделаю, и все. О печати я никому не говорила...