Миракулум 2 (СИ)

Каменная прохлада охватила меня сразу же. Звуки, доносившиеся из зала, быстро глохли, по мере того, как я осторожно отдалялась от этого тайного входа, шагая в темноте, слепо выставив вперед ладони. Мне еще было страшно, что кто-то там успел заметить мое бегство, и сейчас кинется вслед за мной. Позвать Аверса по имени в этой мгле, было тоже страшно, - любой звук, казалось, разбудит беду, и меня поймают чужие люди.

Шла я долго, меня уже знобило от мертвецкого непроглядного холода. Я не удержалась, шепнула с отчаяньем:

- Аверс!

Никто не отозвался. Остановившись, я выждала несколько мгновений, терпеливо прислушиваясь, как позади меня раздались шаги. Вздрогнув, я едва успела испугаться, как моя рука наткнулась на человека, и продрогшие плечи окутались жарким объятием оружейника. А уста поцелуем... Когда мое дыхание было все испито, до последней капли воздуха, а губы болели от блаженной пытки, Аверс тогда только дал мне опомниться от содеянного. Он попятился назад, держа меня за руку, и мы, чуть вернувшись в сторону залы, свернули в другой ход, незамеченный мною прежде. Там была лестница вверх, а потом галерея, мерцающая скрытым источником света, который бросил тусклый отблеск на линию его плеч и волосы. Путь привел нас в тупик, к маленькой каморке, с высоким оконным проемом.

Это был не побег на свободу, если мы только, конечно, не обернулись бы птицами. Это был побег от тюремщиков и соглядатаев, туда, где никто не услышал бы нашего разговора. Разговора... Аверс был нем. Едва лишь укрытие тайного коридора сменилось более надежными стенами, как говорить стали ласки и поцелуи, бессловесные ладони и губы, безмолвный, но сладкоречивый язык желания.

- Остановись... - спохватилась я, наконец, уверовав в то, что он делает. - Мое отсутствие наверняка уже замечено, и они обыщут... весь...

- Что ты хочешь, Рыс... моей смерти или моего безумия? - С сорванным голосом спросил он.

Что проку было от платья, если оно так пропускало касания, и так слабо сопротивлялось, когда его шелка властные руки собирали складками. Я стремительно пьянела от этой неги, тяжестью заполнившей тело. В последнем усилии благоразумного противостояния, из страха, что нас обнаружат в любой момент, и убьют обоих, я попыталась отстранить Аверса от себя.

- Остановись... - выпорхнула слабая надежда. - Я тебе запрещаю... я... не позволю...

- Не позволяй... - Он мог согласиться с этим потому что уже владел мною. - Останавливай...

Глава семнадцатая

Эска пришла в себя, чувствуя наслаждение.

- Ты в порядке? - Тавиар, сидевший рядом, коснулся ее щеки пальцами, словно проверяя, - у девушки на самом деле жар? - Ты вся горишь...

Эска содрогнулась от этого жеста, едва не застонав и не припав к его ладони жадным лобзанием. Но умопомрачение не одержало над ней верха, она лишь требовательно и зло произнесла:

- Не прикасайся ко мне...

- Прости, не буду. - Тавиар даже встал со своего места. - Я принесу тебе холодной воды.

Знал бы он, что она говорила так не из-за неприязни, а из-за страха за собственную несдержанность. Еще бы мгновение... Пользуясь тем, что в комнате она осталась одна, Эска села, плотно сжав колени и согнувшись. Тяжело выдохнула, - нужно было успокоиться, подавить все в себе, пока Тавиар не вернулся, и не понял окончательно, - почему она вся горит.

- Нет... надо уйти отсюда немедленно.

Она выскочила в двери, и выбежала из оружейной лавки. Сначала Эска торопливо шла, а потом побежала, до ближайшего проулка, чтобы скрыться, чтобы Тавиар ее не нагнал, с выяснениями "Что стряслось?", потому что она не могла сейчас объяснять это никому!

Добравшись до дома, девушка с облегчением поняла, что ее отпустило. Что больше она не чувствует возбуждения, а только болезненную усталость. Она стала вспоминать, что было сегодня. Разговор с Бертом... Разговор с Рорией... Миракулум!

Эска вспомнила о знаке, и метнулась к зеркалу. Он был на месте. А шарф она забыла у Тавиара. Как объяснять родителям, соврать, что она временная, что это сделано на спор? Она была не из таких, кто покрывает свою кожу символами, да еще на таком видном месте.

- Мама еще сможет что-то понять, - решила она, - если сказать ей, что это мое взвешенное решение, а вот отец...

Объяснение произошло вечером. Это было не так страшно, как казалось. Папа, конечно, не одобрял, и сетовал, что она не посоветовалась прежде с ними, а мама даже нашла это пикантным, вот только само изображение...

- Змея, Эска? Это предупреждающе.

Из дома девушка не выходила три дня подряд. Она не садилась за диплом, не звонила друзьям, отключая телефон, ничего не читала и не смотрела телевизор. Только слушала музыку, потому что мелодия без слов не отвлекала ее от мыслей. А передумать было много о чем.