Миракулум 2

- В сознании. В действительности, не каждый человек сможет стать путешественником, даже если сильно поверит и искренне согласится. Внутри должны быть струнки, созвучные течению времени, способные переносить собственное сознание в прошлое. Представь себе, сколько есть материалов, способных проводить через себя ток. И сколько есть материалов, не проводящих его? И с этими путешествиями также. Ты - металл, а я - фарфор. А если менее претенциозно, то резина.

Эска усмехнулась. В ней есть струнки, созвучные течению времени! Не даром страсть к историческим наукам у нее проявилась столь рано.

- Ты помнишь, что обещала мне рассказать о том, что ты видела в прошлый раз?

- Помню. Я тогда много лишнего наговорила, но я рада, что ты понимаешь все правильно.

- Конечно.

Эска вернулась к тем переживаниям, которые успешно изгнала за три дня. Как оказалось, слишком далеко ничего не ушло, и едва она начала говорить, как подкатила пенистая волна пережитого и не только коснулась ее подошв, а залила по горло. Эска смутилась. Она долго говорила о пройденном ею пути, но все настойчивей не разглашала мыслей Крысы, ее переживаний, и ее разговора с оружейником.

- Ты что-то скрываешь... - Перебил ее Тавиар. - Через десять минут тогда, ты вернулась очень взволнованной и испуганной.

- Там кто-то кричал. В последний миг.

- Кто?

- Витта.

- Дочь Аверса?

- Да.

- И больше ты ничего не успела увидеть?

- Я осталась в комнате... то есть она осталась, а оружейник выбежал.

- Откуда?

- Из комнаты. Они разговаривали, когда дочь закричала.

- О чем?

Эска внимательно посмотрела ему в глаза.

- Ты хочешь знать, что Рыс сказала Аверсу, или что он ей сказал?

- И то и другое.

- А к чему тебе такие подробности? - Девушка сделала ударение на слове "такие". - Я и без того сейчас чувствую неловкость, словно подслушала и подсмотрела в чужую личную жизнь, а здесь еще приходится и пересказывать.

- Любопытство не порок, - мягко сказал Тавиар.

- Об этом рассказать невозможно.

- Тайна?

- Просто невозможно. Без того, чтобы услышать, как были произнесены слова, как они были услышаны, как на голос и смысл могло отозваться сердце такими воспоминаниями, что нужна целая жизнь для этого...

- Да, этого, боюсь, мне понять не дано.

Эске показалось, что ее слова обидели его, создали "шаг назад", дистанцию.

- Они взаимно заблуждались в том, что были друг другом забыты...

- Эс... - вкрадчиво прервал ее Тавиар. - в своей жизни ты испытывала то же, что и она?

- Как бьют сапогом под ребра? - Пыталась отшутиться девушка.

- Как любят и как страдают от этого.

- А ты сам можешь ответить на этот вопрос?

"Не переспрашивай. Отвечай". Эска остановила свой взгляд на губах Тавиара, но они не произнесли ни слова, лишь дрогнули одними уголками.

- Нет.

Она сама не поняла, что испытывала, когда отрицательно отвечала, - облегчение, зависть, равнодушие? Или в этом "нет" было все сразу.

- А ты?

- Мой отец однажды сказал, что у меня металлическое сердце. И он прав. Вся моя жизнь, - это мое дело. Создавать оружие, сплавлять металлы, вдыхать жизнь в изначально мертвый материал, чтобы у каждого клинка был характер, было имя, была судьба... и если не отдавать на все это свое существование, то ничего никогда у настоящего мастера не получится.

- И ты так живешь?

- У меня нет другого выбора.

- Тавиар, а сколько тебе лет?

- Тридцать три.

- Тебя всему научил отец?

- Нет. Это я его многому научил.

Прозвучало это холодно, но Тавиар быстро стряхнул с себя проскользнувший тон, и поднялся с лавочки.

- Пойдем обратно?

- Хорошо.

- Скажи, когда ты снова будешь готова к путешествию.

- Я готова.

- Превосходно. Сомрак как раз к этому времени должен вернуться в лавку.

После этого разговора, Эска раз и навсегда твердо уверилась, что тайна в жизни Тавиара есть. И если она не его прошлое, то его мысли или его мотивы, которые оружейник не хочет никому открывать. В чем-то он был абсолютно похож на обычных людей, а в чем-то был таким, словно пришел из иного мира. Или мир творческих людей, тех самых художников, дающих жизнь неживому, делал Тавиара загадкой под темным плащом?

- Я знаю, - сказала Эска, когда они вошли в оружейную лавку, - ты все-таки тот самый Аверс, а у господина Сомрака ты отнял молодость. И он стареет вместо тебя.

Брови Тавиара поползли вверх от удивления, а потом он от души рассмеялся.

- Моя жизнь с твоим присутствием стала явно светлее, Эска!

Хозяин лавки в этот день был мрачнее прежнего. Он даже не поздоровался с девушкой, а покорно проследовал на свой стул рядом с креслом, и взял ее за руку:

- Закрой глаза.

- Удачи, - улыбнулся его сын.

- Спасибо, - ответила Эска и вдохнула поглубже воздуха.

Несколько секунд прошли, и Сомрак выпустил ее ладонь. Эска ушла, - это было отчетливо видно по тому, как побледнела ее кожа, и по тому, как появилось красное пятнышко в яремной ямке.

- До каких пор это будет продолжаться? - Тихо спросил старик.

- До тех пор, пока она сама этого хочет.

- Господи, Тавиар, мой сын... дар это проклятие! Прикажи мне не делать этого!