Мираж

Он больше любил говорить о своей работе, нежели о себе, и с огромным трудом репортеры выудили из него признание в том, что наиболее знающим писателем, специализирующимся на шпионских романах, он считает Джона Ле Карре. Потом выяснилось: ему не нравится, что большинство остальных коллег Ле Карре заполняют страницы своих произведений бесчисленными трупами шпионов. Из большого личного опыта Бобби Инмэн знал: в реальной жизни секретные агенты гибнут очень и очень редко.

Он сидел в своем кабинете в одной рубашке с закатанными по локоть рукавами. Пиджак висел на спинке кресла, в котором откинулся Инмэн, сцепив руки на затылке. Глаз его видно не было. И со стороны могло показаться, что первый заместитель директора ЦРУ впал в медитацию, хотя бывший адмирал в действительности всегда считал это ерундой, достойной помешанных на диетах и гороскопах соотечественников. Ему просто было легче так думать. Сегодня его мысли, как и вчера, крутились вокруг его новой работы и его ближайшего окружения…

«Когда делают бутерброд, то колбасу, понятно, кладут на середину. Сверху — тонюсенький и поэтому невкусный кусочек хлеба… Это Билл Кейси, кусочек хлеба, который выглядит весьма прилично на вид. Под колбасу хорошо побольше горчицы… Хорошо ли? Макс Хьюджел — человек, давно купленный Биллом вместе с потрохами. Ну конечно, я-то им нужен. Два дельца, решивших на склоне лет стать профессиональными разведчиками. Биллу — шестьдесят восемь, Максу — пятьдесят шесть, а мне, рабочей лошадке, только полсотни. Ну и что? Все вместе мы сокращенно называемся ХАП, «хорошей американской пищей». Только вот есть-то будут меня…

Пока, правда, я им нужен. Если они доберутся до меня через три-четыре месяца, то через полгода здесь вместо ЦРУ будет филиал фондовой биржи с толпой маклеров… Они еще не умеют. Но в разведке, как в футболе и автомобилях, понимают все. Билл — человек президента, Макс — человек Билла, а я та самая колбаса в бутерброде. Гениально!»

Инмэн приоткрыл глаза, положил руки на стол и начал тихонько барабанить пальцами по крышке.

Исполнив подобие мелодии песни «Если ты любишь, скажи, если нет — разреши уйти», Инмэн закончил свои музыкальные упражнения. Порывшись во внутреннем кармане пиджака, достал листок бумаги размером с игральную карту. Листок был аккуратно заполнен синей шариковой ручкой — много строчек мелкими буквами.

— Страховой полис, — негромко произнес Инмэн и принялся читать то, что он уже практически помнил наизусть. Единственный недостаток «страхового полиса» состоял в том, что он заполнялся по мере поступления сведений, а потому не представлял собой логически законченного документа. Но адмиралу не хотелось переписывать все заново…

«Макс Хьюджел, торговец-миллионер, 56 лет. Личные качества: наглость и высокомерие, полное незнание проблем разведки. По утверждениям Кейси, знает Хьюджела только по предвыборной кампании. Был председателем кампании в ходе первичных выборов в штате Нью-Гэмпшир. Агрессивен и напорист, хвастается своей «блестящей фотографической памятью». Подхалим. Побежал за шляпой Кейси, которую сорвало ветром. В ходе проверки найдено, что полиция трижды штрафовала его в городе Нашуа, Нью-Гэмпшир: в 1976-м и дважды в 1978 году. Каждый штраф по пятнадцать долларов».

— Все это для детей, — сказал вслух заместитель директора ЦРУ.

Адмирал углубился в свой «страховой полис».