Мираж

Умывшись и избавившись от щетины, Вирджил почувствовал себя гораздо увереннее, потому что теперь готов был показаться на работе, не опасаясь дурацких вопросов вроде: «Когда он, Чип, повзрослеет настолько, что приведет подругу к себе в дом, вместо того чтобы ночевать на чужих подушках?»

«Повзрослеет…» Ему уже исполнилось тридцать шесть, и его некогда стройная фигура начала потихоньку оплывать. На макушке образовалась откровенная плешь, начинающая блестеть от пота в жаркие дни, но тем не менее свои волосы пепельного цвета он на лысину никогда не зачесывал. Любимая Чипа короткая стрижка то входила в моду, то выходила из нее, о чем сам Вирджил не знал. Для семейной жизни, по его твердому убеждению, он не подходил. Бросившая его Барбара постоянно стремилась к общению, выражавшемуся в походах в гости и приеме гостей. Обычно через час, реже через два после начала «дружеской беседы» Вирджил впадал в состояние полного отупения — это у него шло от обостренной реакции на пустую болтовню. Тогда он или быстро напивался и тупо поддакивал любому, или же начинал «взъерошиваться» и уводил жену домой. Барбара же, работавшая секретаршей где-то в недрах Комиссии по атомной энергии, без «общения» не могла. Без Чипа, как выяснилось, она существовала вполне прилично…

Чип еще раз посмотрел на себя в зеркало, нашел в шкафчике со всякой дребеденью пузырек визина и закапал в оба глаза. Они подозрительно заблестели, но краснота, как ей и полагалось, через минуту совсем исчезла. Открыв дверь ванной комнаты, он учуял запах жарящегося омлета и вошел на кухню.

— Доброе утро, Пит.

Уэбб повернул лицо от плиты:

— По тебе никогда не скажешь, что вчера ты с приятелем выпил три бутылки водки на двоих.

— Не помню такого, — поддержал его Чип. — А разве мы вчера пили? У тебя глаза красные, но это от плиты…

— Глаза у меня что надо, — с гордостью поддержал Пит. — Стефан Кинг недавно издал свою «Поджигательницу», про девочку, умеющую воспламенять предметы взглядом.

— Интересно, а как она жарила омлет?

— Все понял. Можно к столу. — С этими словами Уэбб перебросил готовый завтрак на большое блюдо, а сковороду сунул в раковину. — Тарелки, приборы — в шкафу. Я мигом, только умоюсь. Но ты не жди, ешь.

Через пять минут, когда Вирджил уже доедал причитавшуюся ему половину омлета, Уэбб вернулся. В отличие от Чипа он не стал пользоваться визином, зато принес с собой бутылку водки, на две трети пустую.

— Понемногу? — предложил он и, не дожидаясь ответа, поставил на стол два стакана.

— Понемногу — да, — согласился Чип.

Они молча выпили, и Уэбб принялся за омлет.

— Скажи, Чип, — прожевав последний кусок, резко спросил Уэбб, — а ты не знал Трайгона?

Молчание после этой фразы длилось секунд двадцать. Все это время Вирджил в упор смотрел на приятеля блестевшими глазами.

— Нет, — равнодушно произнес он. — Конечно, я слышал об этом деле, но, пожалуй, это единственный случай, когда моему бывшему руководству удалось все надежно спрятать. А что?

Уэбб встал и пошел за чайником; банка с растворимым кофе уже стояла в центре стола.

— Ровным счетом ничего. Нездоровый интерес, а это плохо.

Кофе они пили молча. Вирджил смотрел только в чашку. Четыре года назад он был Трайгоном.

…Группу крайне правых бывших деятелей из разведывательно-оборонного истеблишмента США обычно называют «Братством». Искусно смешивая реальные факты с вымыслом, «Братство» может объявить предателем любого высокопоставленного деятеля, подсунуть во влиятельную газету клеветническую статью, а затем манипулировать своими союзниками на Капитолийском холме, с тем чтобы вызвать реальный скандал.

Оружие «Братства» — информация и дезинформация, рассказываемые шепотом секреты и сенсационные публикации. Одна из их «психологических стрел» была нацелена на двух деятелей: Генри Киссинджера и Дэвида Аарона, бывшего у Киссинджера главным экспертом по вопросам контроля над вооружениями, а затем заместителем Збигнева Бжезинского в Совете национальной безопасности.

«Стрела» представляла собой микрофильм — впоследствии бесследно исчезнувший, — который в апреле 1977 года был передан руководству ЦРУ его сотрудником по кличке Трайгон. На пленке была зафиксирована копия телеграммы одного из иностранных послов в Вашингтоне, в которой он сообщал о разговоре с вышедшим в отставку государственным секретарем США Киссинджером утром 11 апреля 1977 года. Киссинджер высмеял предложения администрации Картера о «новом подходе» к переговорам об ОСВ-2 с целью сокращения существующего уровня ядерного оружия. Согласно «телеграмме посла» Киссинджер назвал президента Картера «пленником его собственных иллюзий». Больше всего помощников Картера удивило то, что Киссинджер намекал: новая администрация не будет придерживаться принципа «равных совокупностей» стратегического оружия, о чем шла речь при предыдущей администрации.