Мираж Золотого острова

На ближайшем острове не просматривалось ничего, кроме темно-коричневых утесов и скал, каменистыми осыпями сползающих в океан.

— Мы обыскали всё и нашли только одно место, где можно набрать воды, — сказал француз. — Вон на том острове, который только что показался. У того места «Услада» и собирается бросить якорь. Там, на восточной оконечности, есть родник.

Гектор увидел, что возле островка уже стоит какое-то судно. Притом стоит как-то странно накренившись — точно село на мель.

— Должно быть, это капитан Итон на своем двадцатишестипушечном «Николасе», — объяснил Жак. — Тоже не оставляет в покое les Espagnois.[11]

Гектор заметил тонкий дымок, поднимавшийся над сидящим на мели кораблем. Оказалось, небольшой бриг вовсе не потерпел крушение, это просто очищали и обжигали подводную часть корпуса. Вокруг него по колено в воде ходили люди, отдирая и отжигая наросшие на днище ракушки и водоросли, заметно замедлявшие ход корабля. Когда наступит прилив, он вновь окажется на плаву.

— Итон — человек дельный, и людей своих держит в строгости, но что-то ему не везет, — пояснил Жак. — Вдобавок он просто помешан на чистоте. И хотя за испанцами Итон гоняется почти год, он на своем «Николасе» не захватил ни одного богатого приза.

— Я вижу, тут настоящее разбойничье гнездо, — заметил Гектор. Его приводила в уныние сама мысль, что его жизнь вновь оказалась связана с людьми, добывавшими себе пропитание воровством и насилием.

Но Жак не замечал настроения друга.

— Не думаю, что «Николас» долго пробудет с нами. Когда я в последний раз говорил кое с кем из его команды, там зрел мятеж. Поговаривали о том, чтобы оставить Южное море и плыть домой. Или сместить Итона и выбрать кого-нибудь поудачливей, потому что…

Договорить Жаку не дал пронзительный свист боцманской дудки. «Лебеденок» подошел к якорной стоянке, и боцман призывал лентяев, болтающих на палубе и глазеющих на берег, заняться делом. Гектор вместе со всеми принялся убирать паруса, закреплять такелаж, а когда судно надежно встало на якорь, поспешил на берег. Ему не терпелось повидаться с Даном, впервые с тех пор, как они расстались у Вальдивии.

Дан уже сошел на берег с «Услады холостяка» и поджидал Гектора, сидя на белом песке. Лицо индейца, обычно бесстрастное, светилось радостью.

— Гектор! Как я рад, что ты жив и невредим.

Гектор с волнением смотрел в глаза друга, ожидая увидеть какие-то последствия его болезни.

— Как ты, Дан? Жак сказал, что зрение у тебя восстановилось.

— Я вижу сейчас ничуть не хуже, чем раньше. — Мискито обнял Гектора за плечи, и они пошли вдоль по берегу. — Давай поговорим наедине. И как тебе жилось в плену в Вальдивии?

— А почему ты не идешь ловить рыбу или гарпунить черепах на обед? — спросил Гектор.

Жак и еще несколько поваров уже собирали хворост и готовились развести огонь. После стольких дней в море люди стосковались по свежей пище.

— Об этом не беспокойся, — ответил Дан. — Пойдем, я тебе все расскажу по дороге.

И они вдвоем, держась узкой тропки, отправились в глубь острова. Пробираться приходилось сквозь кустарник высотой в десять-двенадцать футов, а его ветки были толщиной с ногу взрослого человека и вдобавок покрыты рядами острых шипов.

— На первый взгляд может показаться, что здесь не найти ничего съедобного, — сказал Дан. — Смотри, на кустах нет плодов, да и почвы почти нет. Но если думаешь, что эта земля бесплодна, то ошибаешься.

Друзья выбрались из зарослей и оказались на открытой каменистой площадке. Кое-где попадались небольшие валуны. Здесь росли лишь редкие кусты, сорная трава и мох. Примерно в миле виднелось скопление холмов, покрытых низкорослыми деревьями, и Гектор предполагал, что Дан поведет его туда. Но тот свернул налево, на тянувшуюся вдоль берега тропу, видимо, хорошо ему знакомую ему.

— Я не сразу привык к этому острову, — признался индеец. — Оказавшись тут в первый раз, я был совершенно сбит с толку. Возьмем, к примеру, черепах. Они такие же, как те, на каких я охотился на побережье Мискито, где живет мое племя. И по цвету, и по размеру. У нас они выползают из моря лишь с наступлением темноты, чтобы отложить яйца в песок. Тогда-то и надо их ловить. А здесь они выходят из моря днем! Идешь и буквально спотыкаешься об них, а они будто только и ждут, когда их перевернешь на спину.

— Должно быть, немного тут осталось черепах — вон сколько вокруг голодных моряков, — заметил Гектор.

— Верно, раньше их было гораздо больше.

Недалеко от друзей на невысоких кустах сидела стайка лесных голубей, около дюжины птиц. Они не обращали никакого внимания на людей, пока те не подошли так близко, что могли дотронуться до птиц рукой. Лишь тогда голуби вспорхнули и перелетели на пару ярдов подальше.

— Ты только посмотри, — сказал индеец, — они же почти ручные. До нашего появления эти птицы никогда не видели людей. Бывало, они нам на шляпы садились. Так было, пока кому-то не вздумалось из забавы стрелять по ним из мушкетов. Теперь эти глупые создания ведут себя немного осторожнее, и все же, если проголодаешься, птицу запросто можно палкой убить.