Миражи

Сквозь шум воды Франческа расслышала голос Патрика, но что он кричал, она не понимала. Она собрала все свои силы на то, чтобы бороться с течением и доплыть до Софи. Наконец, она отчаянным броском одолела роковые сантиметры, отделявшие ее от ребенка, и поймала выбивающееся из сил маленькое тельце.

– Софи, я с тобой, ничего не бойся! Все хорошо. – Прижав девочку к себе и следя, чтобы она не захлебнулась, Франческа сильными бросками поплыла к берегу. – Все хорошо, – бормотала она, – теперь все хорошо.

Патрик стоял у края стремнины. Он протянул руку и мощным рывком вытянул их обеих из воды, прижал к себе. Софи разревелась. Рыдания сотрясали ее всю.

– Ну, будет, Софи, успокойся, – шептал Патрик. – Теперь тебе ничто не грозит. Бояться нечего. Не плачь.

Девочка протянула к нему ручонки, и он взял ее на руки. Софи прижалась головкой к его груди. Он гладил ее по мокрым волосам.

Не выпуская Софи, он поднял с земли одеяло и набросил на плечи Франческе. Та дрожала от холода.

– Софи я сам вытру, – он сел, обнимая девочку, и, глядя на Франческу, тихо спросил: – Все в порядке?

Она кивнула.

– Слава Богу, – прошептал он.

Франческа, отвернувшись в сторону, беззвучно заплакала.

Когда девочка немного успокоилась, он снял с нее мокрую одежду и надел сухую футболку и тапки, а потом завернул в одеяло. Убедившись, что с Софи все в порядке, Патрик подошел к Франческе, которая сидела на берегу и вся дрожала, несмотря на жару.

– Вы совсем продрогли. – Он коснулся ее щеки. Она была ледяная. – Вам надо переодеться. У меня есть запасные шорты. – Он вытащил из рюкзака шорты, потом стянул с себя футболку и протянул ей. – Быстро переодевайтесь, не то заболеете.

Она не глядя взяла одежду. Ей не хотелось, чтобы он видел ее заплаканное лицо.

– Спасибо, – пробормотала она и встала, уронив одеяло на землю.

Патрику бросилась в глаза безупречная красота ее тела, облепленного мокрой тканью. Он увидел ее точеные груди и темные соски, просвечивающие сквозь тонкую материю, изящную линию живота и бедер. Его охватило внезапное и неудержимое желание. Он отошел в сторону и присел, отвернувшись, зная, что сейчас она за его спиной снимает одежду.

– Дядя Пэдди, а что с Ческой? – сонным после истощившего ее силы ужаса голосом спросила Софи.

Он потрепал ее по волосам.

– Все в порядке.

Он рассеянно повернул голову в сторону девушки и увидел шрамы на ее плече. Франческа натягивала через голову футболку, и его взгляду открылись следы изуверских побоев. Ее били, били жестоко. Патрика охватило негодование.

– За что? – Мысли его путались, он никак не мог взять в толк, что кто-то осмелился так зверски обращаться с этим созданием. Потрясение было столь велико, что вожделение сменилось почти физическим ощущением тошноты. Он не мог разобраться в своих чувствах и вдруг отчетливо понял, что испытывает дикую злобу. Эта злость была вызвана тем, что он ничегошеньки не знает об этой девушке, и тем, что она подвергалась таким истязаниям. Он был зол и на свою беспомощность. Ему хотелось оградить ее от всех бед.

Переодевшись, Франческа подсела к нему на расстеленное одеяло. Милли и Софи спали. Франческа сидела, подобрав колени и уткнувшись в них подбородком. Она все еще не могла согреться. Патрик лежал, уткнувшись лицом в траву, и она украдкой рассматривала его. В последнее время она часто это делала, изучая каждую мелочь в его облике: цвет глаз, изгиб подбородка, морщинки на лице. Она старалась запомнить все, чтобы память в любую минуту могла воскресить для нее его образ. Она довольно хорошо изучила его и теперь поняла, что его что-то мучает.

– Вам нехорошо? – спросила она.

– Нет, все в порядке, – ответил он не глядя, и она тоже отвела глаза. Ему нравилась в ней эта черта: она была ненавязчива и всегда довольствовалась ответом, который получала. Простая, нетребовательная душа.

– Франческа?

Она обернулась.

Он должен был спросить, ему очень важно было все узнать от нее самой.

– Откуда у вас эти отметины на спине? Это случилось до приезда в Англию?

В тот момент, когда эти слова вырвались у него, он понял, что не должен был задавать такого вопроса. Ее лицо резко изменилось, нет, не лицо, а только глаза. Они потускнели, и в них появилась боль. Живая боль, будто открытая рана. А потом она словно затянулась тонкой пленкой, и теперь в глазах девушки уже ничего нельзя было прочесть. Он видел в них только свое отражение. И ничего больше. Ответа не последовало.

– Франческа! – Он протянул к ней руку, но она отстранилась. – Прошу тебя, скажи, что с тобой случилось?

Она чувствовала себя преданной. Граница, которую она так старательно воздвигала, была нарушена. Совершалась попытка проникнуть в тайну, которую она ни за что не хотела открывать. Никогда. Никому.

– Франческа?

Она не откликалась.

– Франческа, ответь же, Бога ради!

– Нет. – Она решительно поднялась. – Оставьте меня в покое!