Миражи таёжного озера (СИ)

— Этих тварей! Я, конечно, не хотела этого делать, я пришла лишь для того, чтобы узнать правду, узнать, где мой ребенок! Но она выгнала меня. — Смотрит на него: в ее огромных светлых глазах море отчаянья. — Они посмеялась над моим горем! Он и его жена!

— Кто? — профессор сел на колени напротив нее и даже почувствовал запах ее тела, почувствовал тоску и боль, исходящие из ее души. — Кто посмеялся?

— Она — женушка его! Она разрушила мое счастье, убила ребенка. Она лишила меня смысла жизни, лишила меня радости! Кто дал ей это право, скажи?! Кто?! А он — отец! Не заступился!

Катерина закрыла лицо бледными руками, безмолвно заплакала. Ее тонкие пальцы дрожали, плечи подрагивали.

— Он околдован ею, он даже не захотел говорить со мной! Он не понимает, что она убийца! Они все ополчились против меня, называют ведьмой, клевещут, что я сына убила, но это не так! Я бы никогда, слышишь?!

Христофоров кивнул, прикоснулся рукой к ее дрожащему телу.

— Я не знаю где он, не знаю… — Катерина вдруг резко вскинул голову — ее глаза горят огнем, отчаянно зашептала: — Я так разозлилась, я не понимала что делаю, я просто хотела отомстить им! Я подожгла их дом, а потом стояла и смотрела, как языки пламени пожирают их грешные тела! А потом я прокляла всю деревню, и огонь выжег их дома дотла!

— Зачем ты это сделала? — болезненно прошептал Христофоров, сжал ее холодную ладонь.

— Я не знаю, — девушка отчаянно мотнула головой. — Это была уже не я, он завладел моим разумом. Он порождает во мне ярость и зло. Ну, и ладно! Пусть они все горят в аду!

Катенька вскочила с места и опрометью бросилась во двор. Стул опрокинулся и упал возле ног Христофорова. Со двора послышался собачий лай, молодой человек по имени Влад позвал Грёзу. Посмотрел на профессора в дверной проём, почесал собаку за ухо и растворился дымкой.

Комната вновь погрузилась во тьму. Видение исчезло…

…Галина вытерла пот со лба профессора. Села на табурет.

— Уснул. Он сейчас не в этом мире, но он жив. Лярву, что подселилась в него я запечатала. Пока он борется — ей не выйти. Я крепко её держу, хоть и силы мои уже не те.

Ева сжала Митину руку и шумно выдохнула. Они сели на диван напротив, и он обнял ее, успокаивая. Губы Галины дрогнули в улыбке.

— Знаешь, Ева, я многому могла бы тебя научить. Таких как ты в общине мало. И лес от этого бы только выиграл, но не судьба. Я всегда знала, что не могу тебя так держать, не могу привязывать к тайге, потому что ты должна жить другой жизнью. Это не твое место, тебя просто к нему привязали. И сейчас я рада, что ты на новом пути. — Галина внимательно посмотрела на Митю, и в глазах её читалось одобрение.

— Мне нужно завершить это дело. — Решительно выдохнула Ева. — Я не уеду, пока миражи мешают спокойно жить всем этим людям. И нам нужно вернуть Влада.

— Знаю. И я чем смогу — помогу.

Вениамин Борисович простонал, и Галина снова зашептала молитвы.

***

…Шторы на окне задернуты, дверь закрыта.

Единственное что хоть как-то освещало комнату, были свечи. На небольшом круглом столе со скатертью синего цвета стоит канделябр, зеркало, фигурки невиданных самодельных зверей. Одну из фигурок, рыжеволосая девушка взяла в руки, приложила к груди, начала что-то шептать, словно обращаясь к своему божеству.

В отблеске свечей Вениамин Борисович снова видел её лицо, её одежду. Он стоял напротив, но она не замечала его. Христофоров же мог только наблюдать за ней. Что-либо сказать или подойти ближе — теперь не удавалось. Его ноги и руки словно связали путами. Сейчас в этой комнате он был лишь безмолвный свидетель.

А Катенька тем временем отложила фигуру зверя, та с глухим стуком коснулась стола. Свечи заморгали, тени заплясали по стенам. Девушка вздрогнула, резко обернулась к зашторенному окну, словно ее кто-то позвал, прислушалась. Слезы покатились из глаз.

— Мальчик мой, — прошептала Катерина и, встав, бросилась на улицу.

Холодный ночной ветер тут же растрепал ее распущенные волосы, высушил слезы, катившиеся по щекам.

Катенька медленно подошла к забору, посмотрела по сторонам, всматриваясь в ночную мглу. Ветер сходил с ума. А со стороны погоста медленно шли черные тени. Ее соседки вопреки ее проклятиям продолжали жить своей жизнью, ведь ОН открыл им портал. Выходить разрешил всем, кроме нее. Ее же он связал нитями, заточив в этом одиноком без сына доме, но она нашла выход.

Катерина вернулась в дом, слезы вновь выступили на почерневшем от горя лице. Она кинула беглый взгляд на разбросанные вещи, на детские игрушки. Стоявшая в глазах боль вдруг сменилась яростью. Катерина остервенело бросилась к столу и, схватив, каменную фигуру зверя, начала кружиться с ней по комнате.

— Прошу тебя, заклинаю, помоги! Не оставляй меня, мне не к кому больше обратиться, все что осталось — это ты! — Катерина зажмурилась, поцеловала фигуру, замерла.