Миражи таёжного озера (СИ)

Казалось бы, здесь не может быть благ цивилизации, но здесь прекрасно всё — овощи и клубника на грядках, ниспадающие улыбки на лицах, сияющие спокойствием глаза взрослых и смех детей — их здесь треть населения. Они хорошо одеты, ходят в местную школу, посещают кружки музыки, хореографии и садоводства. При школе огромная библиотека с тысячей книг — любимое место Евы.

Она кивнула встречным прохожим и вышла к центральной площади — пара детских площадок, еще один магазин, товары в который доставляют раз в квартал на вертолете, и посмотрела на трехэтажный кирпичный дом — интернат, он же учебный корпус. В нем и сейчас кто-то жил и обучался, и многие были не местными. Откуда этих детей привезли — одному Богу, а точнее старейшине только известно.

В детстве Ева прошла огонь и воду, и когда попала в интернат в девять лет, с облегчением выдохнула. Мать лишили родительских прав — та таскала ее по хостелам, да отелям, по случайным знакомым, путешествуя автостопом. Все детство Ева провела или в дороге или в дешевых гостиницах. У матери не все было в порядке с головой и Еве прилично доставалось. Каждую ночь новые места, люди, мужчины, мать не гнушалась менять любовников…Ева не училась до восьми лет в школе, не умела писать и считать. Выглядела как косматый домовенок, видящий при этом ДРУГИХ. Друзей у нее не было, и она общалась лишь с тёмным миром.

Сначала Еву привезли сюда, к двоюродной бабке, а когда та умерла, определили в местный интернат. А когда год назад она выпустилась, отдали ей по наследству бабкин дом и устроили на службу волонтером.

Ева толкнула дверь калитки, зашла во двор. Резной домишка был невелик и очень стар. Кухня, гостиная, спальня. И все же это был свой дом. И это радовало.

Открыв дверь, Ева уже в пороге сбросила куртку и рюкзак, разулась и прошла в темную спальню. И в одежде упала на кровать, тут же проваливаясь в сон.

…Проснулась после полудня. Скинула пропахшие болотом вещи, затопила баню и когда та едва только нагрелась, поспешила помыться. На заросшем огороде нарвала укропа и редиски и сделала салат. Из погреба достала маринованные грибы и картошку, пожарила ее и с аппетитом пообедала.

Сидя у старого, потрескавшегося в углах зеркала, расчесала волосы. Придирчиво осмотрела себя и, оставшись, полностью не удовлетворенной, вышла из дома.

Черные джинсы, черные ботинки, серая водолазка и кожаная куртка чужеродно смотрелись на фоне старых домов и девушек в льняных платьях, что стайкой вышли из интерната и отправились по делам. Они перешептывались и косились на нее, прекрасная зная, кто она и в их глазах светилась не то зависть, не то восхищение. Ева — имеющая дар находить язык с двумя мирами — такое не каждой выпускницы здесь под силу.

Ева дошла до дома Галины, окинула с улыбкой ее резной палисадник, в котором благоухали цветы. Старшие сыновья женились и жили на соседних улицах, помогали ей с ремонтом и хозяйством, дочери же жили в городе — как и некоторые выросшие в общине дети, они выбрали мирскую жизнь и уехали в Каменногорск, не желая быть заложниками и служить тайге. Мать же их владела сильным даром, который пока никому не передала и многое здесь «держала». Поговаривали, что Галина давно померла и на погосте даже есть ее могила, но после смерти вернулась, чтобы продолжить свой путь. Так это или нет, Ева старалась не думать, но в глубине души — верила. Здесь не задерживались обычные люди…

— А вот и я, — Ева повисла руками на голубом штакетнике. Старуха сидела на скамейки у дома и перебирала сушеные травы.

— Заходи, Ева. Я тебя ждала.

Она ловко прикрыла травинки платком и кивнула на дом.

В сенях темно и пахнет можжевельником и липой. На кухне играет радио — местное, по которому передают запись песен местного хора. Жужжит под потолком муха, попавшая в паутинный плен, на стене тикают часы. Полдень и стрелка громко щелкает.

— Чаю? На травках, как ты любишь.

Утверждение спорное о любви, но Ева не отказывается. Кивает головой и послушно придвигает к себе кружку.

— Ну о чем хотела поговорить? — спрашивает Галина и щурится. Садится напротив и в луче солнца на ее лице не видно ни одной морщинки, хотя ей уже давно за семьдесят. Она знает, о чем Ева пришла говорить, но делает вид, что не в курсе.

За спиной старухи длинный темный коридор, ведущий в спальню, и венчает его огромное зеркало. Ева смотрит туда и видит свое далекое отражение.

— Расскажите мне о таёжном озере?

Соседка хмыкает, размешивая травы в кружке.

— Так ты сама всё знаешь. Живешь здесь с малых лет. Ночью тебя кто провожал? Его обитатели. А больше и знать нечего.

— Это я знаю, я о другом. — Нервно закусила губы, постучав пальчиками по столу. — О том, что было в прошлом. Там ведь село было, община ведьм, которая сгорела.

— Было дело. Лет сто назад! Да и что значит община ведьм? Создали фольклор на пустом месте. У нас тоже община и тоже колдунов и ведьм. Большая часть здесь живущих что-то да ведает.