МирЭМ

На Майкла смотрел его великолепнейший «Хонда голд винг». «Родненький» – подумал он. Заведя мотоцикл, он рванул до дома Марии, где вечером Машу ожидал ужин, состоящий из отварных сосисок и картошки в мундире. Доведя неприхотливое кушанье до ума, они дружно поужинали. Ранним утром Майкл уехал к себе, а Мария заскучала, не зная: прибудет ли когда-нибудь к ней ее «спящий красавец…» Через некоторое время включая утюг в розетку, она обратила внимание на исправность таковой. Легкая улыбка подняла уголки ее губ, – «спасибо».

21

Марусе повезло. Денис устроил ее к своему знакомому в придорожный мини-маркет. Там ей выдали фирменный чепчик и фартук. В обязанности входило работать за кассой, вести расчет с покупателями, и по возможности помогать в зале выкладывать текущий товар, забивая пустые полки. Отвозя Маруську утром до работы, и попрощавшись до вечера, Владислав заезжал в течении дня, с желанием настигнуть воочью бесстыжего любовника своей жены, прячущегося где-нибудь в укромной подсобке существующего всего-навсего в его обостренном уме. «И, если что…, безжалостно размозжить ему морду». Маруся его осаживала в стороне, – «не глупи, люди смотрят!»

Быстро привыкнув и освоившись на новой работе, Маруся жила в двух измерениях. В реальном мире она научилась жить механически, выработав автоматический триггер буквально во всем, тогда, когда в нереальном измерении ее душа всецело была поглощена мыслями о Жене. Ее сердечная зацикленность не препятствовала механическим навыкам, навеивая поэтические строчки о своей любви к любимому…

«Любовь – небесная сестрица,

Да птицею в душе томится.

Так молчалива и кротка,

И посеребрена, злата.

Олицетворенная зерном,

Играет солнечным вином.

Клубится пересветом птичьим,

И умолчит о чем-то личном…»

В первую же рабочую неделю в магазин заехал Денис:

– Ну как ты? – спросил он, – освоилась?

– Нормально. Коллектив дружный, работа устраивает, – заверила она брата.

– Я нынче заехал, узнать. Донесла Марта весточку, это правда, что ты беременна?

– Да, правда. Владу только не говори. Пусть как можно позже узнает!

– Комедию не ломай! Он все-таки отец твоих детей, перед самыми родами собралась ему сказать, поди? – скользко вырвалось у Дениса, серьезно поведя бровью.

– Но точно не сегодня!

– Обрадуй мужа то, языка своего жалко? – с насмешкой надавил он, перебарщивая.

– Обрадую, – заверила она холодной интонацией.

Празднуя неожиданную заветную новость, Влад пьянствовал всю ночь, надрывая свою глотку распевая жуткие, безнравственные песни. Не зная куда деться из-за развеселого шума, разнесшегося по всей избе, Маруся с трудом заснула под утро, сумев поспать каких-то два часа.

– Ты снова решил бросить работать и засесть пить? – спросила она вечером Влада, когда вернулась домой.

– Подумаешь, перепил маленько, завтра поеду работать. У меня как-никак сын родится, надо подготовится как следует! – оправдался трепетно Влад.

– А если девочка снова?

– Сына давай! Пожалей уж меня на этот раз!

Не споря с ним, Маруся, не обронив ни слова, ушла отдыхать, тут же засыпая.

Иногда на Влада нападала дикая ревность. Уже беременную он ревновал ее ко всем пуще прежнего, цепляясь за любую зацепку, не ведая, что творится в Маруськиной душе.

– Нам надо поговорить, – заявил он громогласно, встречая ее после работы.

– О чем? Говори сразу!

– Вернемся домой и поговорим!

– Я не люблю, когда ты тянешь. Говори сейчас, что стряслось, – настаивала Маруся по пути, не теряя контроля над ситуацией.

– Раз настаиваешь, могу и сейчас, … Я прочитал твою тетрадь со словечками из орфографического словаря, и наткнулся на стихи…

Маруся ощутила в подушечках пальцев нервные покалывания: – и, что?

– Мне не понятно, кому ты их пишешь? – спросил Влад устрашающе. – Вот, например, одно из них ясно запомнил: -

«Когда в краю, где дом – далеко,

Ты думай только обо мне.

Когда дожди идут с востока,

Ты думай только обо мне.

Когда найти решенье сложно,

Ты думай только обо мне.

Когда совсем уж невозможно,

Ты думай только обо мне…» – остановился Влад, забыв, что там было дальше… – О ком ты? У тебя кто-то завелся, я чего-то не знаю, может и ребенок не от меня? Кто должен думать только о тебе!? Говори как на духу, я порубаю его на куски! – разгневался Влад, не отрывая сощуренного взгляда от дороги, почувствовав неладное.

– В таком случае, порубай себя, – осторожно намекнула Маруся, не выдавая волнения.

– Что это значит, себя порубать?! Ответь!!! – заорал он свирепым голосом, побледнев от злости.

– Все свои стихи я посвящаю лишь тебе одному, – ответила она, не раскрывая истины.

– Да!? Ты сейчас не морочишь мне голову, точно мне? – отходчиво уточнил Владислав, притихнув голосом.