МирЭМ

Маруся догадалась, звонили из конторы, где он брал займ.

62

Тучи, как пастбище белых овец, забуксовали в одной точке. Бронзовое солнце, пробираясь между облаков, смешивало на небе иссини-золотистые и белые тона. Мороз в Липецкой области крепчал, покрывая поверхности ледяной коркой. Скрипела Маруськина калитка, а сытая псина, благовидно дремала в теплой избе у входной двери, грызя говяжью вкусную косточку. В избе практически не работала система отопления. Приходилось дополнительно греться обогревателями и горячим чаем. Маруська нацепила на детей кофты, на ноги шерстяные носки.

Розово-фиолетовый день засел за окошком присыпая снежком, рассказывая новогодние сказки, сочиняя новые зимние истории, подсвистывая вольным ветром. Марусе тоже хотелось бы верить в добрые чудеса, светлые, детские, но ее душа поседела раньше времени, обтерлась прозаичной мудростью, и разум в должном порядке взял над ней верх. Уставшее Маруськино сердце хотело поговорить с бабушкой Паулиной, но бабушка бесспорно отправилась в рай. За все время ни разу не явилась к ней во сне, ни разу не напомнила о себе каким-нибудь неким знаком.

День незаметно стирался, тушился, одеваясь в мантию. Не дожидаясь полдника, скучный месяц свесился крючком. Натянув бабушкин халат, она обратила внимание на свои сухие, шелушившиеся руки. Крем для рук закончился, а новый тюбик не купила. Деньги шли на самое необходимое, тем более что на носу Новый год.

– Мама, дай поиграть в свой телефон, – попросила Янка, прогулявшая школу в пятничный день.

– Можешь взять на столе, – разрешила она дочери.

Соня возилась с куклами, а Сема приставал к ней, отбирая игрушки. Детские крики стояли на весь дом.

– Зайчики мои, играйтесь потише, – обратилась она к детям выдержанным тоном, в состоянии редкого необъяснимого покоя, желая подольше побыть в этом обособленном коконе.

– Мама, он мешает мне, – пожаловалась Соня, подняв свои расстроенные, влажные глаза.

– Семка, где твои машинки, не мешай Сонечке укладывать ей своих деток спать. Русоволосый Сема задумался и отошел от сестры, проявляя к ней уважение.

– Мама, а к нам придет Дед Мороз? – наступательно спросила дочь, отвлекаясь от игрушек.

– Думаю, что – да. Мы ведь так сильно ждем его, и, если вы будете вести себя дружно и тихо, он точно зайдет к нам!

– И принесет подарки? – засветились Сонечкины глаза подлинным счастьем.

– И подарки! – уверила ее мама. – Это же самое главное! Дед Мороз с пустыми руками не приходит.

– Ура! Ура! – запрыгала Соня. И Семка запрыгал вместе с сестрой за компанию. Соня подбежала к маме и поцеловала в щечку: – мама, я тебя так люблю! Сема не отставал, дотрагиваясь пухленькими губками до маминой мягкой щеки.

– Мои любимые, и я вас люблю! – целовала Маруська своих детей.

– И Янку любишь? – испытывала Соня с огоньком.

– И Яну и Арину и Сонечку, и Сему, – всех вас! Мои любимые, самые дорогие! – сказала она, обнимая горячо своих детей. Маленькие тельца крепко жались к ней.

– А меня? – подключился Влад, неожиданно заявившийся, одетый в уличное. Щеки и нос зарумянились от мороза, сам развеселый.

Маруся тут же осеклась, сглатывая слюну:

– Ты чего так рано? – спросила она, внимательно обозрев его праздничные бездумные глаза, учуяв, что он выпил.

– Почему рано, очень даже вовремя, свое я отработал.

– Что это значит, объясни? – взревел ее голос взрывоопасно, с взбудораженным сердцем.

– Уволился. Послал их всех на рога, – чванно сказанул он. – Не могу я сидеть в наушниках по семь часов. Уши болят. В автобусе воняет! Лучше в такси вернуться.

– А с деньгами что? – враждебно натянулся Маруськин голос.

– Ничего. Я загасил свой займ, осталось немного! – монотонно ответил Влад. – Детишки, идите к папочке, я поцелую вас! – продребезжал он, пьяно.

– Не подходите к нему дети! – не разрешила Маруська, наэлектризовавшись. – От него пивом пахнет.

– Что ты вечно на меня наговариваешь?! Я нормальный, хороший отец! – гордо ударил он себя в грудь. – Сейчас схожу в магазин и куплю всем по шоколадке. Тебе что купить дорогая Марусечка, хочешь мороженное или мандарин? – покладисто произнес он.

– Отличная мысль, Влад. Сходи действительно в магазин! – одобрила она его решение, подталкивая на выход.

– Ждите меня, и я приду, – подмигнул Влад детям и жене, натянув на голову шапку, сваливая развязанной походкой.

Маруся, немного погодя, выскочила на холодную террасу, мороз мгновенно дотронулся до нее стылыми рукавицами, обжигая ее. В нещадной тьме блестел снег, пышно переливался настилом. Морозный воздух защипал лицо. С крыши сорвалась ворона, взлетев тяжело угнетенными крыльями. Дернувшись черными перьями, она неожиданно напугала Марусю, метнув ей в тапочки снежный ком.

– Ах, – отпрянула она.

Стряхнув снег, без промедления натянула на себя дверь посильнее, и не терзаясь мыслями намертво защелкнула засовом. «С нее хватит!»

– Яночка, дай мне пожалуйста телефон, я напишу Арине! – ее тело покрылось иголками, в глазах безоговорочная решимость.

– Ну сейчас мамочка, я доиграю!

– Я только Аринке напишу и отдам, – столбом встала мать около дочери, в ожидании телефона.