МирЭМ

– На! – разочарованно сдалась Яна, которой не дали доиграть на самом интересном моменте.

Маруся быстро предупредила Арину: – «Дверь закрыта на щеколду, Влада я не впускаю. Будь аккуратна. Позвони, как пойдешь ко двору».

– Держи, – с воинственным настроем, вернула она телефон дочери. – Если что, папе не открывай, – предостерегла она Янку. Он с сегодняшнего дня решил пожить у бабушки, – отрешенно добавила она.

Через каких-то полчаса вернулся сам Влад с дребезжащими бутылками в пакете. Дернув за дверную ручку, понял, что Маруська его не впускает. Алмаз зарычал на него из комнаты, погавкав.

– Ты что же, решила меня не впускать домой? – выкрикнул он громко, озвучив первую мыль, что пришла ему на ум, постучавшись в окошко. – Маруся, ты слышишь? Открой, немедленно! Не ломай трагедию!

Маруся вышла на террасу:

– Да Влад, хватит. Ты мне не нужен здесь больше безработный. Нужно кормить детей, а ты бредятиной занимаешься! Снова купил себе пиво!

– Открой говорю! Я завтра же вернусь в такси! Не будь дурой! Мне мужик один подсказал, какая фирма доходная, грузовое такси.

– Когда начнешь работать и принесешь деньги, в размере не меньше десяти тысяч, тогда и поговорим с тобой.

– Какая же ты сука, Маруся, тварь! Выперла меня в такой мороз на улицу. Алмаз и тот дома сидит! – болтался его рот развязано.

– Если не уйдешь, напущу на тебя Алмаза! – пригрозила она.

– Сука ты, сука, тварь! – бросил он ей через окно и направился к калитке.

У Маруси даже полегчало на душе. «Кто бы знал, как она устала от него!» «Как же устала!»

63

Москва стояла в сизо-голубой дымке. Солнце, что одно на всех, напустило на себя выразительную актуальность. Светит, но не греет. Насущные морозы добрались и до столицы. Небесные кирпично-огневые заливы отражались в витринах, и стеклах московских квартир.

А Марта обжилась в стариковском музее. Ее не покидало ощущение, что она поймала за хвост Синею птицу счастья. Щедрый старик, сам оплачивал коммунальные услуги, попросив лишь, чтобы света много не жгла и охлаждала комнаты кондиционером, выдерживая до нужной температуры. По выходным она была совершенно свободна, собравшись в эту субботу съездить в гости к Маше. Деньги она решила экономить, надеясь подсобрать нужную сумму, впоследствии открыть свою фирму, предоставляя услуги по уборке.

Смахнув пыль с картин, вазочек, статуэток, за сохранность которых она отвечала головой, она усаживалась на старинный в черной коже диван восемнадцатого века и долго сидела на нем, углубляясь взглядом в пейзажи и лица, особенно ей нравилась цветочная поляна, с подписью Киселев А.А., «в этом что-то есть» – клокотало ее сердце трепетно, развивая в себе чувственность до предела.

В квартире доктора искусствоведа, Марта чувствовала себя комфортно. Ее обуяла легкость и непринужденность новой жизни. Да что там говорить: «Это ее квартира и она здесь хозяйка!» В комнате, где она спала, стоял книжный шкаф с книгами на разную тематику, что говорило о разносторонних интересах того, кто их покупал. Марта даже вознамерилась почитать некоторые из них, предпочитая художественную литературу. Ну например: Стендаля «Красное и черное», или Оноре де Бальзака «Шагреневая кожа», приглянулся ей и роман Жорж Санд «Консуэло».

Она не скучала, придумывая себе разные занятия, рисовала в каком-то старом, выцветшем блокноте двух человечек, придавая им разные рожицы, иногда вспоминала своих курочек и Дениса, которому отправляла мысленно: «живи как знаешь!», – упорно не признаваясь себе, что ее надтреснутое сердце скучает по нем, болит, не отвечая на его тысячный звонок и смс.

В пятницу, по договоренности, пришел Трофим Артемович и с контролем прошелся по квартире.

– Безукоризненно! – похвалил он Марту культурно улыбаясь. А Марта отметила, что лицо его как будто сильнее постарело, прибавило морщинок за неделю. – У вас дар, душенька! – проговорил он великодушно. – А это значит, что наш с вами договор продлевается автоматически…

– Спасибо вам! Мне тоже очень нравится следить здесь за порядком, – поблагодарила его Марта, приятно растянув губы в улыбке. – Может чаю?

– Можно и чаю, – не отказался доктор.

Марта ушла ставить чайник, а Трофим Артемович задумчиво обошел картины, собрание всей своей жизни, посмотрел на портрет жены, забылся, вышел в прихожую, обул ботинки.

– А чай? – всплеском спросила она, замешавшись взглядом.

– Знаете, душенька, я не буду пить чай. Вспомнил про важную встречу, мне нужно спешить, – произнес он застревающими в горле словами. – Кстати, – подвернулась ему важная мысль и подчиняющий жестом он махнул ей рукой, – деньги. – Тут немного, а остальное как закончится месяц, – передал он хранительнице своего очага хлебосольное вознаграждение.

– Спасибо, – обрадовалась Марта, млея и не заметила, как доктор, сняв ключи с ключницы, вышел, захлопнув дверь.

64

В нотариальной конторе в очереди сидели люди. Два нотариуса и три секретаря, которые подготавливали документы для подписи.

Трофим Артемович направился к знакомому кабинету, к знакомому юристу.