Читаем Мириада. Пролог. 46 поэтических этюдов полностью

Чья обитель горизонт.


Свод небесный, чей родим,

Чьё рассвета колесо:

Луч игривый, чей любим

Нежил ласкою лицо.


И однажды мы взлетим

Зададим таких высот:

Каких только захотим,

Чьих лишь ведал горизонт…


Что должно случиться обязательно произойдёт, важно лишь то, как вы на это отреагируете. Именно ваша реакция зарождает обстоятельства грядущего; покуда нынешнее всегда обязано прошлому.

0:4

Рука не дрогнет показать

Прикрас Великого свечения,

Уста посмеют рассказать

О златом свете излечения.

В утробе сущном падший дух

Жил, погибал, да горя знал:

И ежедень он словно пух,

Судьбой отвергнутый, сгорал.


Он заперт был в сознании темницы.

Могуч бывал, да только спал

Хозяин жизни той страницы,

Чью жизнь страданию предал.


Но воля высшего явления

Дню не подвластна была вовсе.

Взошла, смотря не на невезение,

Да расцвела на сгнившей почве.

Как быту роли не давать,

Что суждено имеет быть:

Уста посмеют рассказать

О том, как стоит вовсе жить.


Проработка бессознательного, или корректировка связи с энергией жизни, понимания, возможна лишь посредством постоянных множественных совокупностей болезненных, а также радужных опытов; никогда не будет только приятно, и никогда апатично. Будет либо теплее, либо холоднее. В холоде (неведении) будут происходить события как радужные, дарящие надежду, так и апатичные (ломающие до основания прежние убеждения, чтобы рост был возможен). В тепле точно также.

0:5

Я создам из ничего,

Что однажды с жару бросит:

С виду только одного,

Взгляда напрочь скосит.


Как фруктовое вино

Аромат чьего уносит,

Как с любви давным-давно,

В жар бросало, – бросит.


Я создам из одного

Слова вольного парения

ТОМ ВЕЛИКИЙ дум Его, –

Осознания, прозрения.


Я создам из ничего

С горше стократ больше,

Чем до этого никто

И во свете позже.


Я заставлю своего

Ангела петь дольше.

Вы смеётесь, как итог, –

Я же позже,

В стократ больше…2


Разного рода события несут определённую значимость, смысл, посыл: но никогда не являются очевидно плохими, или хорошими. Всё во имя развития, и каждая связь с обстоятельством призвана изменить ваше отношение к миру, ут-вер-дить, наполнить свой мир любовью, теплотой, проявив или познав силу жизни обстоятельствами становления.

0:6

То созерцая, сея страх,

Пожнёшь судьбы пре-тленный крах.3

Оно не стерпит возражения

Путей идущего сомнения.


Тот созерцая пируэт

Лишь снищешь бедствия в ответ:

Сквозь плоти, чрева унижения

Взойдёшь на трон, но не презрения.

И если быть томуто будет,

А коли нет – то не бывать.

И если веренто прибудет

Чего во век не отыскать…


Ребенка можно любить сердцем, а можно по уму; и с этим ничего не поделаешь. Если родитель не сыскал себя, он любит дитя, потому как знает, что его нужно любить, но не знает почему его нужно любить. Он просто это делает, потому как чувствует свой долг. Но можно и сердечно любить, одним взглядом единой волны счастья, или океаном, в котором пребывают все остальные живые существа. Так и отношение к жизни, оно вырабатывается, проявляется только посредством совокупности пройденных испытаний. Вы не сможете понять природу многих аксиом, не пережив множественный опыт трансформаций каждого душераздирающего обстоятельства жизни.


…к этому нужно привыкнуть, к этой неслучайности; стать частью её мира, перенимая опыт, познавать реальность под другим вектором, взглядом, с ней активно взаимодействуя; но не логикой ума, а чувством доверия, подобно тому, чьё источает не осознающий себя ребенок, тянущийся к своей матери.

0:7

На мой гранит, друзья, поставьте,

Слова взнесите лишь о том:

При жизни жил, забыв про счастье,

Сыскав иное во ином…


Без совокупности пройденных испытаний, доверием к Богу или себе же самому (ибо вы есть свет, облеченный в им же созданное совершенство; само-познающий свет) не прибудет понимания. Иллюзий множественное количество, и они ничем не отличаются от истины: потому как мир всегда остаётся одним; и идущий никогда не поймет, что он в иллюзии, потому как она всегда будет отражать лишь совокупность его испытаний. После условной 1000, открывается вид на мир, когда все энергоцентры человека начинают функционировать, и он отделяется от матрицы; но для этого ещё и эго должно быть уничтожено; а это болезненные метаморфозы, о которых неведомо тому, кто их не должен пережить…

0:8

Порывом бравого стремления

В просторы духа, дуновения,

Я «низойду» однажды в свет,

Но средь иных сиять планет…

Вы знайте, честью дорогие,

Да жены их красой, златые!

Лишь сейте промыслы благие,

Забыв про облики красны́е,


Да осязайте чувств сонет

Во имя славных Ваших лет:

Тех Высших качеств-оберег,

Хранили чьих, век забывая…

Благость дней дарить отрадной

Век не зримой, чарой статной, –

Есть основа жизни знатной

Вековечного бытия…


Перейти на страницу:

Все книги серии Мириада. Сборник стихов в 8 томах

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза