Мириана

Они вошли в ворота, которые уже починили старательные ученики, щит с золотым драконом тоже был возвращен на свое законное место. Все вокруг дышало спокойствием и умиротворением, и сердце Мирианы защемило от грусти. Ей будет жаль оставить этот спокойный уголок, где она наконец-то обрела себя настоящую. Если бы она только могла остаться здесь навсегда, в своей тростниковой хижине на берегу безымянной реки! Но она не может прятаться.

Они нашли учителя на поляне для тренировок, окруженного группой учеников в тренировочных костюмах. Они оттачивали уже знакомые Мириане и Кайлу движения, повторяя их старательно и усердно. Увидев пришедших, Мюйи сделал ученикам знак не останавливаться, а сам направился навстречу Мириане и Кайлу.

— Я все вижу, — не оборачиваясь, крикнул он любопытным, повернувшим голову в сторону столь интересных гостей, — Не отвлекайтесь!

Кайл и Мириана поклонились своему учителю.

— Я поздравляю тебя с победой, — он коротко кивнул Мириане. — Здравствуй и ты, Могучий кулак. Что привело тебя сюда? Ведь ты не должен переступать порога цитадели!

— Это я заставила его прийти, простите, учитель, — смущенно сказала девушка. — Он пришел просить прощения.

— Я слышал, ты стал великим воином, ведь только великому воину подчинится такое оружие, как Разящий, — кивнул учитель Мюйи. — Что ж, вы оба прошли длинный путь и достигли вершины, хотя я не очень-то верил в вас. Ведь вы были упрямы и безрассудны.

С этими словами он обнял и благословил своих бывших учеников, отпуская их на встречу с большим миром, полным настоящих опасностей. Когда они уже уходили, Мириана вдруг вернулась назад.

— Учитель Мюйи, я давно хотела спросить, — робко сказала она. — Когда я впервые пришла сюда… Кайл сказал, что я не гожусь для обучения. Он был уверен, что вы не возьмете меня в ученики. И вы тоже сказали, что никогда не берете на обучение женщин. Тем более — женщин королевской крови. Вы считали, что я слаба, глупа, бездарна и упряма. Вы сами так говорили. Почему же вы не прогнали меня? Почему позволили мне остаться?

— Я и собирался прогнать тебя, — ответил учитель. — Но ты так долго уговаривала, что твоя настойчивость меня зацепила. И я подумал, что возможно, ошибаюсь. Тогда я подошел ближе и заглянул тебе в глаза. Помнишь, я стоял и долго всматривался в твои зрачки, в самую их глубину. И увидел то, что заставило меня изменить мнение. Только и всего.

— Что же вы увидели?

— Твою душу. Душу Великой птицы. Ведь у каждого в душе дремлет свой герой, в твоей — крепко спала богиня Туанга. Но теперь она пробудилась.

— Пробудилась от удара о землю, — тихо ответила Мириана. — Вы были правы учитель, когда говорили, что моя душа погребенная под страхами и суетными мыслями, спит так крепко, что проснется лишь в следующей жизни…

— Мне жаль, девочка, что тебе пришлось это пережить, — в ровном голосе Мюйи Мириана впервые услышала печаль.

— Иначе было нельзя.

Мириана покинула учителя и направилась в монастырь к целительницам, однако и она, и Кайл знали, что навсегда в их сердце сохранится уголок, где будет место для цитадели, для деревянного щита и для старого мудрого учителя, с лицом обезображенном шрамами. И Мириана вдруг поймала себя на мысли, что сейчас это лицо кажется ей самым прекрасным на свете.

В монастырь они прибыли уже к ночи, святые сестры встретили их более чем радушно, приготовив каждому отдельную келью. Наутро Мириана пыталась предложить целительницам часть денег, полученных за победу на турнире, в качестве вознаграждения за свое чудесное спасение, но монахини решительно отказались.

— Мы делаем это не ради денег, королева, это — наш долг, — произнесла настоятельница. — Мы исцелили бы любого, могли ли мы не исцелить королеву, последнюю представительницу древней династии? Королеву, в чьем теле живет душа Великой птицы?

Мириана улыбнулась и пожала плечами, она уже успела с утра, пока Кайл бродил по мангровым зарослям и любовался цветущими лотосами, зайти в монастырский храм и убедилась, что и там было ее изображение, перед которым горели десять небольших свечей. Как такое возможно! Даже святые сестры видят в ней Великую птицу, но это же настоящее безумие! Сама она чувствовала, что бесконечно изменилась с того дня, когда впервые переступила порог монастыря, точнее, когда ее, лежавшую без чувств принес сюда какой-то незнакомый крестьянин.

Теперь она совсем другая. Ей больше не ведом страх, а на небе для нее светит другая звезда. Она падала со скалы Дьявола и парила над ущельем, видела глаза птицы Гамаюн и сжимала знамя Победы. Она умерла и воскресла. Но стала ли она от этого воплощением Великой птицы, которой столько лет поклонялась сама? Этого девушка не знала.