Мирное время

Единственная улица кишлака растянулась на несколько километров. Она начиналась у подножия крутых горных склонов, сбегала в долину и обрывалась у кофейных вод Кафирнигана. В центре кишлака возвышался курган с развалинами крепости - две башни, стены с бойницами, полуразрушенные строения.

Два раза в неделю - по вторникам и пятницам - в Кабадиане собирался базар. Сюда съезжались дехкане из окрестных селений, и до вечера в кишлаке было шумно. У кооператива выстраивалась очередь за мануфактурой и керосином. На маленькой базарной площади становилось тесно и грязно.

Вечером в кишлаке снова восстанавливалась тишина. Только азанчи кричали из мечетей в разных концах кишлака, призывая к молитве, да протяжно ревели ослы.

Виктор познакомился с руководящими работниками района. Секретаря райкома партии Ширинова, коренастого, рябоватого узбека, он знал еще в Дюшамбе. Ширинов понравился Виктору своим веселым характером, открытой улыбкой, умными глазами. Секретарь райкома комсомола Габриэлянц, худенький, небольшого роста, выглядел моложе своих двадцати лет. Уроженец Самарканда, он хорошо говорил по-узбекски. Большинство населения Кабадианского района принадлежало к узбекским племенам кунград и локай, и здесь требовалось знание узбекского языка.

Район раскинулся на обширном пространстве. Необъятные площади нетронутой плодородной земли с капризной рекой Кафирниган заросли гигантским камышом, кишащим зверьем и дичью.

В стране наступала первая колхозная весна. Эта весна должна была перевернуть жизнь района. Именно перевернуть, - потому что предстояло создать машинно-тракторные станции и организовать коллективные хозяйства из дехкан-бедняков, которые тянулись к лучшей жизни, несмотря на угрозы баев, старшин и мулл.

Виктору отвели на базарной площади маленькую комнатку, в которой раньше помещалась парикмахерская. Он вбил в глиняный пол четыре столбика, приколотил к ним поперечные перекладины - получилась кровать. Два столбика повыше он накрыл доской - получился стол. А ящик превратился в стул. Квартира была готова.

В первые дни Виктора часто будили на рассвете незнакомые люди и просили побрить или подстричь. Виктор сердито объяснял, что он не парикмахер. Ему не верили, упрашивали, обещали щедрое вознаграждение. Виктору это надоело. Он привесил к двери фанерку с надписью: "Парикмахерская рядом" и нарисовал стрелу, указывающую на пустырь. С тех пор стук по утрам прекратился.

Виктор жил в горячке заседаний, совещаний и планов. По вечерам, с головой, словно разбухшей от цифр, он приходил пить чай в красную чайхану возле скупочного пункта. На помосте чайханы, в глубине громко храпели на разные голоса сезонники, идущие из Термеза в Курган-Тюбе. Чай подавал старый чайханщик Мута-Вали.

Не так давно Мута-Вали служил конюхом у кабадианского бека. Бек оставил о себе память - рубцы на спине и шрам через правую щеку. Когда ворвавшиеся в крепость дехкане зарубили бека кетменями, Мута-Вали оседлал всех коней, вывел их из крепости и прискакал на площадь. Там он сдал коней командиру красноармейского отряда, подоспевшего на помощь восставшим.

Мута-Вали и сам бы пошел в отряд - он был лихим джигитом, но дома лежала больная жена и четверо детей просили есть. И Мута-Вали остался в кишлаке. Он стал заведовать красной чайханой, где велись горячие споры о новой жизни.

Когда кровавый Ибрагим-бек, преследуемый народным гневом, убегал в Афганистан, одна из его шаек заскочила в Кабадиан. Мута-Вали скрывался в камышах. Вернувшись домой после ухода шайки, он нашел жену и детей мертвыми - всех убили басмачи. В глубоком горе побрел он в чайхану. И с тех пор Мута-Вали не уходил отсюда домой - он боялся одиночества, ему хотелось всегда быть на людях. В задней комнате чайханы лежали его одеяла. Здесь, у самовара проходила вся его жизнь. В людской толчее, среди шума и смеха он забывал о своем горе.

Скрипка стала его единственной страстью. Мута-Вали смастерил ее из консервной банки, прикрепив к ней длинный гриф, а смычок сделал из ветки чинары. Скрипка зазвучала, как настоящая. Когда Мута-Вали впервые запел в красной чайхане, слушатели были в восторге. Мута-Вали приобрел славу певца и музыканта. Из далеких кишлаков приезжали люди - посидеть в чайхане, выпить чая и послушать песни старика.

Виктор тоже услышал пение Мута-Вали. Его песни, даже хриплый голос здесь, на краю советской земли, - показались ему особенно красивыми.

В райкоме комсомола он познакомился с молодым учителем, своим ровесником, недавно приехавшим из Самарканда. Звали его - Очильды. Он вырос в одном кишлаке вместе с Гулям-Али, которого Виктор хорошо знал.

Уходящая зима вдруг разразилась напоследок снежной бурей. Три дня завывал ветер, занесло снегом улицы, дома, сады. В глиняных кибитках стало холодно, сыро, темно. Кабадианцы собирались в чайхане, бесконечно пили чай и неторопливо беседовали. Расходились по домам поздно ночью, когда Мута-Вали заливал водой угли самовара и укладывался на свои одеяла.