Мирное время

На окраинах Гарма дехкане чинили омачи - готовились к севу. На южных склонах гор, где солнце подсушило землю, уже началась пахота. Худые, костлявые быки с трудом тащили деревянную соху, а за ней, напрягаясь из последних сил, шли пахари, подоткнув длинные полы халатов. Свисающим концом чалмы они вытирали потные лица, пили воду из тыквенных кувшинов и спешили до заката вспахать свою узкую, круто уходящую в гору полоску поля.

Шла весна.

Как-то вечером в комнату к Леньке неожиданно вошел Камиль. По виду он только что слез с седла. Запыленный и усталый, он повалился на стул. Ленька удивленно молчал.

- Ну, Ленька, теперь держись! - сказал, наконец, Камиль. Впервые к его имени он не прибавил слова "рафик". Ленька с улыбкой взглянул на него и спросил:

- Что, опять комиссия едет?

- Шутки потом шутить будешь! - оборвал его Камиль и придвинулся ближе. - О Фузайль Максуме слыхал?

- Ну, слыхал.

- Так вот, я тебе скажу, Фузайль будет в Гарме через три дня. И с ним двести джигитов.

Ленька вскочил.

- Врешь!

- Зачем мне врать? Ты думаешь, где я был? Я встречать его ездил.

- Встретил?

- Нет, не встретил. Я видел Ходжа-Султана. Это его передовой. Ходжа-Султан впереди Фузайля едет. Вот что: Максум подойдет к Гарму. Нужно отдать ему Гарм. Его все знают. Он здесь при эмире хозяином был. Гарм станет центром, куда сойдутся все, желающие встать под знамена священной войны. Отсюда Фузайль поведет наступление на Дюшамбе. С юга, от афганской границы двинется Ибрагим-бек. Мы начнем войну. Понял?

Ленька стоял ошеломленный. Потом подошел к окошку, задернул занавеску, обернулся к Камилю и сказал:

- Но мы с тобой не одни. В городе еще есть люди. Они не дадут Фузайлю войти в Гарм.

- Вот об этом я и пришел с тобой говорить.

В Гарме было 22 винтовки и тысяча патронов. Все это хранилось в милиции. Недавно создали добровольческий отряд для охраны города от шныряющих в окрестностях мелких шаек басмачей. Отряд насчитывал двадцать человек, главным образом, молодежи - учителей, служащих городских организаций, учащихся. Вооружены они были винтовками и охотничьими ружьями, старинными огромными пистолетами, какие выдавались лесничим, саблями, кавказскими кинжалами. В отряде имелся даже один финский нож. Командовал отрядом учитель Гани-Зода из Ходжента.

Требовалось во что бы то ни стало вывести отряд из города. Вместе с отрядом ушло бы почти все оружие. Оставшиеся в городе милиционеры и немногочисленные ответработники, имеющие личное оружие, долго бы не продержались.

План придумали простой. Камиль сообщает отряду о появлении шайки басмачей и ведет отряд по направлению к Хаиту. Перед Нимичским перевалом джигиты Фузайля окружают отряд и уничтожают его. В это время другие фузайловские молодцы захватывают Гарм.

- Очень хорошо! - согласился Камиль. Но тут же задумался и спросил: - А если не удастся? Если Фузайля вышибут из Гарма, что я буду делать?

- Ты прав. Надо и это обдумать, - ответил Ленька. - Впрочем, выход есть.

- Какой?

- Мы сделаем так: я дам тебе направление в Джиргаталь. Поедешь, скажем, на работу заворгом райисполкома. Там как раз такой нужен. После расправы с учителями ты приедешь в Джиргаталь и начнешь работать. Но если в отряде останется хоть один человек - можешь искать себе могилу.

- Об этом не беспокойся. Сделаем так, чтобы ни один не остался в живых.

- Ну тогда все в порядке. Желаю успеха.

- А ты как, рафик Ленька?

- Что? Я буду ждать прихода Фузайля. Ведь это же свои. Меня они не тронут.

- Рафик Ленька! Свои или не свои, кто их разберет. "Крокодил разевает рот не для того, чтобы зевнуть". Ты бы лучше уехал отсюда. Сам знаешь, резня начнется. Кто скажет, кого надо резать, кого не надо. Всех резать будут. Черная собака, белая собака - все равно собаки. И тебя очень просто могут убить.

- Ты думаешь? Тогда, я, пожалуй, уеду. Только, как это сделать, пока не знаю. Впрочем, кажется, знаю. Завтра собираю бюро.

На следующий день Ленька поставил на бюро такие вопросы, которые в Гарме разрешить было нельзя. Требовалась командировка в обком. Ленька заявил, что в Дюшамбе поедет он сам. В тот же день он выписал Камилю путевку в Джиргаталь. Путевка была датирована задним числом.

Вечером Ленька отправился в Дюшамбе. Он захватил с собой несколько человек, в том числе Рудого и Антона.

Как условились, Камиль сообщил Гани-Зода, что во время поездки он обнаружил возле Нимичского перевала шайку басмачей - немногочисленную и плохо вооруженную.

Гани-Зода немедленно созвал свой отряд и вместе с Камилем выехал из города.

На пути из Гарма в Хаит, возле перевала Нимич раскинулась широкая долина. Она поросла густой травой и низким кустарником. Дикие джейраны спускаются сюда пить воду и лакомиться сочными, молодыми побегами. Узкая тропинка пересекает долину и поднимается на перевал.

Здесь, посредине долины, стоит столб, окруженный деревянной изгородью. На столбе доска с надписью:

Погибшим борцам

в борьбе с басмачеством

22 апреля 1929 года.

1. Раджабали Сайфулла - Самарканд.

2. Умаров Насырджан - Рашидон.

3. Гани-зода Хаммат - Гарм.

4. Рахим-зода Абдулахат - Куляб.

5. Хасан-зода Акбар - персиан.