Мирный-3 (СИ)

Через короткое мгновение он перестал быть интересен, и ученые с упоением вернулись к обсуждению экспонатов. Денис помялся немного, задержавшись ради приличия около хронологической карты станции, направился по коридору в сторону жилого отсека.

На его разгоряченном лице, покрывшемся красными пятнами от клокочущего внутри, рвавшегося наружу хриплым посвистом негодования, перемешанного с яростной решимостью, во что бы то ни стало вернуть должок, и ей, и ему, особенно ему, отобразилась злобная гримаса. Вечный новичок, постоянно отсылаемый к опыту, видите ли, "непререкаемого авторитета"! Глаза Дениса налились красным, ускоряя шаг и, почти переходя на бег, он становился похож на взмыленного быка. Накручивая себя снова и снова, Денис искал встречи хоть с кем-нибудь, всего пару слов, и можно маятником раскачать, выпустить пар.

Пролетев мимо полуоткрытой двери, Денис не сразу расслышал голос, окликнувший его. Остановившись, он, тяжело дыша, оглянулся.

- Эй! - окликнула его смуглая девушка с пышными черными волосами, струящимися кудрями закрывшие плечи.

- Вы мне? - спросил Денис по-русски, сильно удивившись. Он оглянулся вокруг, пылающее лицо пульсировало от напряжения.

Девушка скорчила недовольное лицо и поманила его к себе.

- Вы что-то хотели? - спросил он ее по-английски, запах ее густых духов душил его, кровь с силой бросилась в виски, чеканя сердечный ритм.

- Пойдем со мной,- тихо прошептала она на плохом английском, потянув к себе в комнату.

- Тебе не спится? - спросил хитро улыбающуюся Марину дежурный врач.

- Это вместо здрасте, Валера, Валера, - Марина покачала головой.

- Здрасте, - Валерий, не вставая, со всей галантностью циника поклонился.

- И тебе, не хворать.

- Что-то ты больно веселая, надо бы тебя осмотреть, - он внимательно вглядывался в ее лицо, напряженно хмурясь.

- Вот уж нет, увольте! К вам только попади, душу вынимать станете, потом мозголома позовете.

- Позовем, позовем. Ты ничего не хочешь мне сказать.

- Все нормально, не переживай. Я уже второй месяц не принимаю.

- Это хорошо, а как состояние, больше не болит?

- Иногда болит, но я держусь.

- Хорошо, - Валерий развернулся к ней спиной и продолжил заполнять журнал. - Чего пришла, в барокамеру?

- Ты прям Пинкертон, не иначе, можно? - Марина, не дожидаясь ответа, направилась в отделение.

- Пятая камера. Я за тобой бегать не буду, - задумчиво проговорил Валерий, уткнувшись в экран.

Дверь бесшумно закрылась за спиной, отрезав полоску света из ярко освещенного бокса, оставив толстый луч из иллюминатора, пробивавший почти до половины полумрак отделения. Монотонный гул сотни вентиляторов дополнял тихое течение растворов, подсвеченных жестким светом диодных экранов, которые создавали атмосферу тягучего спокойствия, погружая и так уставшую Марину в сладкую дремоту полузабытья. Легкий теплый ветерок, слабо доносившийся от станции охлаждения, призывал Марину лечь на кушетку и уснуть. Она громко зевнула и усиленно помотала головой, не соглашаясь с предложением коварного бриза.

Марина схватила стул с поста и покатила его к пятой камере.

- Привет, мальчики, - поздоровалась она, проходя мимо барокамер.

Поставив стул у изголовья пятой камеры, Марина устало плюхнулась в него и с наслаждением потянулась.

- Ну, привет, муженек, - обратилась она к спящему Косте,.

Он спал, лицо было спокойным, только глаза поддергивались под веками. Марина облокотилась о прозрачный купол и долго разглядывала его, водя правой рукой по стеклу, очерчивая контуры сурового лица, но, сейчас, такого беззащитного на вид.

- Спишь, да? А я пришла, а ты спишь! - продолжала разговор с собой Марина с детской обидой в голосе. - А вот сейчас разбужу!

Марина забарабанила по куполу кулаками, но толстое стекло не передало ни малейшего звука. Набарабанившись вволю, Марина взглянула на часы, до начала смены оставалось всего пять часов. На таймере барокамеры оставалось чуть менее шести часов.

- А помнишь? - Марина скрежетнула правой кистью по стеклу купола, - Конечно же, помнишь.

Она задержала взгляд на своей правой кисти, потом перевела на Костю, он, казалось, ее слушал, глаза перестали метаться под веками, лицо выражало задумчивость.

- Спи, и я посплю пару часиков, - она поудобнее расположилась на стуле и склонила голову набок, смотря на задумчивое лицо мужа. Глаза ее начали медленно закрываться, и она вскоре заснула.

Костя почувствовал, что проснулся, осознанное желание продлить приятную дремоту подольше сдерживало начавшее просыпаться тело, выхватывая разрозненные картины стремительно ускользающего сновидения. Уши уловили чьи-то торопливые шаги по коридору, тело напряглось в ожидании стука в дверь, но шаги пробежали мимо, унося с собой неразборчивый гомон.