Миродеи

— Редуцента уважай … уважай … ай … ну же, Танзер, помогай!

— Редуцента уважай — мусор под ноги кидай! — Воодушевленно подхватил тот. — Тоже запишу. Тааак. Редуценты помогают — они … они…

— С гадостью играют. — Зуртогга поморщился. — Не, хряпотень какая-то. Редуценты помогают — очень мерзостно воняют.

— Зато честно! — Засмеялся Танзер. — Но не подойдет. Таааак … Кто не любит редуцентов…

— Получай с дерьма процентов!

— О! — Обрадованно кивнул Танзер, — это стоит записать. Теперь ты начинай.

Зуртогга улегся на жалобно скрежетнувший стол, заложив руки под голову и закинув одно согнутое колено на другое. Он вдохновленно изучал потолок минуты три, затем веско продекламировал:

— Редуцентов кругом много, им везде у нас дорога!

Танзер хихикнул и завозил пальцем, фиксируя сей глубокомысленный опус. Потом поднял голову, причмокнул губами и сообщил:

— Редуцент — помощник верный, он в грязи навеки первый! — И снова нырнул в ай-лист, записывая результат своего вдохновения.

— Редуценты помогают — каку всякую съедают! — Не отставал Зуртогга.

— Ха! Даже мыркса понимает…

— Редуцент дерьмом воняет!

— Нет, Зурт, это слишком жестоко. Так мы их высмеиваем, а это не вызывает должного писитета.

— Ох, Танзер! — Захлебнулся хохотом Зуртогга, едва не упав со стола, но вовремя уперевшись рукой в стену. — Друг мой, будь проще и слова используй тоже попроще — глядишь не оконвоишься, тьфу ты, не оконфузишься. Короче, твой вербальный дебилизм заразен и даже не спорь с этим. Ладно, как тебе такой вариант: даже мыркса понимает — редуцент наш мир спасает.

— Годно! — Одобрил Танзер изо всех сил торопясь записать сыплющиеся из двух ртов мудрые изречения. — Еще бы парочку. Хм-хм, так, а что если … а что, если так: нету гор дерьма вокруг? Редуцент! Спасибо, друг!

— О, принимаю твой вызов. Редуценты нам друзья, нам без них никак нельзя!

— Редуцент — сосед и брат, благодарен я ему.

— Внезапно! — Усмехнулся Зуртогга, покачивая ногой. — Тогда лучше так: редуценты — братья наши, с ними и планеты краше! С редуцентом по пути по планетам нам идти.

— Да ты поэт, дружище! — Одобрил Танзер, непрерывно строча в ай-листе. — Только не так быстро, я не успеваю.

— Знаешь, как мы говорили в детстве? — Ухмыльнулся Зуртогга, все так же мечтательно глядя в потолок, — у тебя приветик — ты у нас поэтик!

— Ну спасибо! — Возмутился Танзер и неожиданно плюнул в друга, тот лихо скатился на пол. Это выглядело бы изящно, если б не стул, о который Зуртогга с глухим воплем отбил себе локоть. — Так тебе и надо! Редуцентов сын!

Танзер внимательно перечитал написанное, медленно шевеля губами. Задумался, усложняя паклю на голове кончиками пальцев, и с сожалением вздохнул:

— Меганет огромен, как ты понимаешь, Зуртогга. А у нас всего одиннадцать кричалок качества «так себе, но сойдет под пиво с идиотами». Надо бы еще.

— Не могу, — вяло ответил Зуртогга, снова взгромоздившись на стол и усевшись в немыслимо сложную позу. — Ты слышишь этот отчаянный вопль? Это мой несчастный, измученный голодом желудок. И с каждой минутой его крики становятся все громче и отчаяннее, так что они заглушают голос мозга.

— Не знал, что у тебя желудок настолько силен, что способен перекричать мозг, Зурт, — ехидно прокомментировал Танзер, но выключил ай-лист и сунул его в карман. — Но в целом ты прав — хороший ужин сам по себе обладает мозгостимулирующим эффектом. — Он уже стоял на пороге, обернувшись к другу. — Чего сидишь? Вперед и только вперед! Иначе наш ужин кто-то сожрет!

— Вот ты вошел в рабочий ритм, Танзер! — Воскликнул Зуртогга, спрыгивая со стола. — Будем продолжать работу во время ужина. Главное, при этом не слишком привлекать к себе внимание.

С этим у них вышло плохо: Танзер вошел во вкус и самозабвенно выкрикивал новые рифмовки, не обращая внимания на шипение Зуртогги, который по привычке боялся, что их заметят. Впрочем, их одежды моментально создали нужную репутацию, позволяя вести себя как угодно странно. Хозяин ресторана вышел лично засвидетельствовать им свое почтение, с самым счастливым выражением на своей многосложно устроенной роже.

— Рад, всегда рад видеть вас здесь, — непрерывно кланялся он, — не беспокойтесь, вы ничего мне не должны, для миродеев — все за счет заведения.

Это привело Танзера в такой восторг, что он едва сдерживался, чтобы не заорать что-нибудь ликующее или не выкинуть коленца. Зуртогга строго следил за ним, готовый в случае чего схватить друга в охапку и утащить.

— Мы все-таки знамениты, Зурт, — шепнул Танзер приятелю, у него перехватывало дыхание от эйфории, — вот нам уже и за еду платить не нужно. Согласись, все-таки это была хорошая идея прикинуться миродеями.

— Шшш! — Зуртогга испугался, что кто-нибудь мог услышать последние слова Танзера. — Тихо ты, миродей — ешь да пей. Давай-ка вернемся в контору. Ты будешь работать дальше, а я спать.