Миродеи

Действуя строго в соответствии с обозначенным планом, Зуртогга забрался в верхнюю комнату, которую они прозвали открытым космосом, и уснул. Танзер же, ловко управляясь универсальным инструментом, снова вскрыл стену здания. Подключившись к меганету, он принялся обильно рассеивать позитивные утверждения о редуцентах, сгоряча выдумывая новые, все больше и больше входя в раж и восторгаясь своим умом. Когда Зуртогга спустился, он обнаружил, что Танзер все так же восседает за своим столом и красными от недосыпа глазами возбужденно пялится в проекцию, беззвучно шевеля губами.

— А, Зурт, я тут почти закончил. Осталось дело за малым. Так что подключайся.

Тот молча покачал головой, то ли удивляясь трудовому рвению своего приятеля, то ли просто удивляясь.

— Нам всего-то нужно зарегистрировать партию, которая будет бороться за права редуцентов. Так теперь все делают. Но у каждой партии есть свой символический цвет — вот и нам нужно что-то подобрать.

— Зеленый? — Спросил Зуртогга, оглядывая полупустые полки будто надеясь, что за ночь там сам собой мог народиться аппарат по выдаче напитков.

— Неее, зеленые уже есть, они защищают звезды от чрезмерной эксплуатации. Чтобы их не истощали всякие разумные засранцы, помешанные на добыче энергии.

— Хм. Голубой?

— Охой, Зурт, ты чего? Вот же голубая партия, оно же братство, оно же дипломатическая миссия, оно же — мы, — и Танзер подергал себя за воротник бело-голубого плаща. Зуртогга вздохнул.

— Ну да. Это я не подумав. Может быть красный?

— Сейчас проверю … есть! Партия красных противостоит … чего-то тут все непонятно написано. Они как будто защищают права искусства. Мимо, в общем.

— Оууу … тогда лиловый.

— Ииии … снова мимо, бэнц! Лиловые защищают права торговцев.

— Да чтоб вас мырксы поперек пуза жрали! Фиолетовый?

— Посмотрим, посмотрим. Тьфу, Зурт, я даже читать тебе не буду, какая же гадость предмет их ревностного покровительства! Фу, хря, в жизни ничего мерзостней не читал! Это хуже, чем запах носков редуцента. Извращухи извращенческие!

— Мннээ … черный?

— Ага. Черные защищают право каждого на выбор смерти и реализацию своих планов по ее свершению. Это я цитирую их положение о цели, между прочим. Если ты вступишь в партию черных, а потом спрыгнешь со сто пятого этажа, помрешь, но при этом раздавишь несколько штук неудачников, то тебе ничего за это не будет! Потому что ты последовательно реализовал свои личные планы на свою смерть в соответствии со свободой выбора … короче, ну их к мырксам. Какие ты еще цвета знаешь?

— Желтый.

— Желтый? О, а вот это уже ближе к нам и нашим делам. Бедненький, никому не нужный желтый цвет, теперь будет цветом поддержки редуцентов. Охой, Зурт!

— Охой, Тан.

Для регистрации партии Танзер и Зуртогга еще почти пять часов мучительно выдумывали всякие бюрократические необходимости, как-то: декларацию целей, обоснование необходимости, предположительную длительность существования партии, финансовые резервы, планы на первые три года, краткое содержание идеи на двадцати страницах и проча, проча, проча. Окончательно выбившись из сил, они единодушно пришли к выводу, что легкий завтрак, плавно переходящий в обильный обед, отлично восстановит их силы и излечит измотанный тяжким трудом дух. Поэтому в ресторане они пробыли до позднего вечера, почти разорив его хозяина. Сытые и довольные, приятели снова засели в конторе, в надежде, что перепадет еще какое-нибудь несложное дельце.

Однако случилось нечто еще более приятное: на следующее утро, совсем рано, к ним явился предовольный редуцент и принес оставшиеся деньги. Он заявил, что результат их очень порадовал, потому было принято решение накинуть некую сумму сверх обещанного. Счастье Зуртогги и слезы радостного умиления Танзера невозможно было описать никакими словами и выражениями. Теперь уже они считали редуцентов приятнейшими созданиями в мире, рассыпались в любезностях и настойчиво приглашали обращаться к ним сколько потребуется раз. Лишь к вечеру следующего дня, когда эйфория улеглась, а деньги были весело и бесшабашно разбазарены (впрочем, Зуртогга часть суммы предусмотрительно припрятал на черный день), друзья решили еще раз заглянуть в меганет. «Посмотреть как дело развивается», — важно пояснил гордый собой Танзер. Однако едва только войдя в регистрационный портал, он пережил такое потрясение, что чуть не рухнул со стула.

— Что такое, Тан? — Переполошился Зуртогга. — Нам закрыли партию?

— Нет, не закрыли, — медленно сказал Танзер с тоской в голосе и по щеке его поползла одинокая и очень печальная слеза. — Наоборот, за эти три дня к ней присоединилось … один, два … шесть … короче, свыше трех миллиардов существ.

— И чего же ты страдаешь тогда зазря? Это же хорошо. — С легкой укоризной заметил Зуртогга, хмуря брови.

— Хорошо. Да. Очень. А знаешь, чего они успели добиться, пока мы тут ели, пили и гуляли по злачным местам? — С невыразимым страданием в голосе спросил Танзер. — Они выбили у пяти или шести государств дотаций и пожертвований на общую сумму в пятьдесят миллионов ЗЭ!!!