Мирон сын Мирона

Пусть будет проклят король! За все грехи, за все те смерти, за боль и унижения, причинённые ему.

Она, не замечая никого, влетела в спальню, сорвала плащ, села на кровать и, закрыв ладонями лицо, расплакалась. Идвар был тут, ещё не ложился, бросился к ней, удивлённый:

— Что случилось? Аэлла, милая… кто обидел тебя? Почему ты плачешь? Что произошло? — но Аэлла только покачала головой отрицательно, так и не отнимая ладоней от лица. — Кто обидел тебя? Тебе сделали больно? Скажи мне!

Он уже сидел на полу перед ней, поднялся на колени, отнимая силой её ладони, заглядывая в плачущее лицо.

— Ну? Так и будешь молчать? Что случилось?

Она смотрела в его лицо глазами, полными слёз. Весь он, весь его облик, лицо, удивлённые глаза казались теперь роднее, ближе, понятливее. Она словно лучше узнала его, взглянула на него совсем по-другому.

Как же любить его теперь надо, чтобы восполнить столько лет боли и ненависти? “Как мог ты сохраниться таким при таком окружении? Откуда в тебе честность и благородство? Где силы ты черпал все эти годы?”

Она почувствовала вдруг необъяснимую жалость к нему за всё, что он пережил. И с новой силой возродилась в ней любовь к нему. И она готова была простить ему всё.

— Аэлла? — шептал он, видя её отстраненный взгляд. — Что случилось, скажи мне? Прошу тебя…

Она быстро заморгала, сбрасывая слёзы с ресниц, качала головой туда-сюда, не сводила взгляда с его лица. Шепнула чуть слышно:

— Всё нормально… Не спрашивай меня ни о чём, пожалуйста…

— Где ты была так поздно?

— Обними меня, Идвар…

Он удивлённо вскинул брови, растерялся от её просьбы. Она-то знала, как можно было остановить все расспросы.

— Конечно… — быстро сел рядом, обнял, прижимая её голову к груди, утонул пальцами в мягких светлых волосах. — Я переживал за тебя, ты ушла и ни слова не сказала, куда… Возвращаешься в слезах, ничего не говоришь…

— Всё нормально, Идвар… — она отстранилась и быстро стёрла с глаз остатки слёз, улыбнулась чуть через всё, что пережила. — Просто я… я вдруг поняла, как люблю тебя…

Он удивился более чем, даже губы распахнулись от растерянности, от услышанного признания. Он уже и не надеялся когда-то услышать подобное.

— Любишь? — переспросил озадаченно, она быстро кивнула головой. — И не сердишься? — кивнула отрицательно. — И прощаешь меня за всё? — она закусила губу и опять кивнула согласно. — И не жалеешь, что стала моей женой?

— Нет, не жалею, потому что люблю тебя, хочу быть рядом…

— Что-то случилось… — он недоверчиво дёрнул подбородком, — не иначе….

— Ну почему ты такой? — Аэлла отстранилась от него. — Говоришь тебе, не люблю — не веришь, говоришь, люблю — тоже не веришь. Почему?

— Верю-верю… — Идвар тихо рассмеялся, поймал её локти, притянул за них к себе, зашептал:- Ты моя, моя, законно, и никто и слова не скажет, и бояться нечего… Помнишь в Райроне? Как мы прятались, скрывали от всех, украдкой любили, себе самим боялись признаться… А сейчас?

Он ещё сильнее притянул её к себе на грудь, поцеловал в губы. Глаза его сияли. Таким счастливым она его не видела ещё ни разу в Мирополе, может, только в день свадьбы.

— Помоги мне… — она повернулась к нему спиной, дёргая шнурки корсета, сама достать не могла, пока Идвар воевал со шнуровкой, сама она быстро доставала шпильки из причёски.

— Подожди, я сам хочу! — он остановил её и последние несколько штук выдернул сам, и зачарованно смотрел, как освободившиеся волосы золотой волной рухнули вниз, зазмеились по плечам, спине, падая на покрывало постели. — А-а-а… — вырвался у него невольно вздох восхищения.

Аэлла поднялась на ноги, быстро стянула корсет, платье, снятое с плечей, упало к ногам. Она осталась лишь в белой нижней рубашке и туфлях. Идвар смотрел на неё снизу огромными глазами и не верил, что всё это происходит.

Аэлла сбросила туфли и упала на кровать навзничь, через ресницы глянула на Идвара. Как давно они не были вместе, с самого Райрона. Идвар глядел на неё во все глаза, охватывая всю целиком, тело под тонкой рубашкой, изгиб талии, переходящий в выступ бедра, разметавшиеся по кровати волосы, закинутые к голове руки.

Как можно терпеть это? Он столько ждал? Мучительно, тоскливо ждал этой минуты. А теперь и с места боится сдвинуться.

Наклонившись, медленно стянул высокие сапоги, а сам глаз с Аэллы не сводил, чувствуя, как оглушительно стучит сердце, отдаваясь пульсом в каждой клеточке тела.

Господи, что за пытка!

Наконец, он склонился над ней, опираясь на руках, осторожно поцеловал в губы, хотел опять отстраниться, но она обвила его руками за шею, не пустила. Он поцеловал ещё раз, и она запустила пальцы в его длинные волосы, перебурила их, ставя дыбом. Идвар улыбнулся, шепча:

— Что ты делаешь? Что делаешь со мной…

Пряди его чёрных волос упали на лоб и на лицо Аэллы. Она улыбалась, подставляясь под поцелуи, глядела полуприщуренными глазами, забывая обо всём.

— Если ты отпустишь меня, я смогу снять рубашку…