Миротворец

— Конечно. Вина?

— Пожалуй.

Сказал бы кто ему, насколько он сейчас был похож на Каннгоса Зара — манерами, интонацией, жестами… Пока Кертеус разливал вино, он успел внимательно рассмотреть истинного хозяина дома. И пока взгляд равнодушно запоминал тонкие, острые черты лица, прямые брови, глубоко посаженные темно-фиолетовые глаза и взлохмаченные белоснежные волосы, в голове бродила совсем неуместная, но навязчивая мысль, которую непременно озвучил бы Идэр — интересно, а зеленую ткань в розовый цветочек тоже выбирал Кертеус Крайтах?..

— Нравится обстановка? — серьезно спросил Кертеус, будто на время заглянув в его голову.

Галеадзо медленно обвел глазами помещение, увы, никак не изменившееся с вчерашнего вечера, и с каменным лицом выдал одно только слово:

— Безумно.

И, кажется, Кертеус его понял.

— Выбирал не я, — миролюбиво улыбнулся он, пододвигая к собеседнику кубок. — Выбирал Вейкор, а у него весьма своеобразные представления о красоте…

— А почему так?

Кертеус изменился в лице сразу же, осторожно поставил свой кубок на столешницу, и Галеадзо с удивлением отметил, что руки у него внезапно задрожали, как если бы его лихорадило.

— Об этом, — Кертеус внимательно посмотрел на Галеадзо, — мне и хотелось бы поговорить. Вейкор рассказал, что вы и вправду были на поверхности…

— Ну… Это ни для кого не секрет, — пожал плечами дроу.

— Простите, — Кертеус прикрыл глаза ладонью. — Мне нужно было убедиться лишний раз.

— Так в чем дело? — с этого момента все стало проще и понятнее. Главе Рода нужна какая-то помощь именно от него, Галеадзо, так удачно приехавшего в Лотгар. И связано это с поверхностью. Что ж, отлично. Пора и вправду налаживать отношения с другими Родами, как говорит Каннгос Зар. И еще, в принципе радовал тот факт, что отца на встречу Кертеус Крайтах не пригласил…

Кертеус кивнул неизвестно чему, сцепил руки и внимательно взглянул на Галеадзо.

— Вы не собираетесь в ближайшее время на поверхность?

— Поверхность? — если признаться, что хотелось бы, то велика вероятность получить неизвестно что и неизвестно зачем себе в поиски, — про себя решил Галеадзо, с невероятной для него быстротой и точностью предсказывая развитие событий. Все-таки сказывалось общение с отцом, или начали наконец-то проявляться фамильные черты Рода Вортенз. — Нет, не собираюсь.

— Я понимаю, что Род Вортенз не нуждается в деньгах, но я мог бы заплатить… Или оказать любую другую услугу, — твердо проговорил Кертеус. Белые пряди падали на глаза, смотрящие жестко и решительно.

В противоположность Кертеусу, Галеадзо улыбнулся. Правда, Аза называла это оскалом, а не улыбкой, но Галеадзо вполне допускал, что искренне улыбаться он может и впрямь только при ней или, может, еще при Идэре.

— Скажите, наконец, что вам нужно на поверхности. И попробуйте меня заинтересовать.

— Сомневаюсь, что вас интересуют лекарства, — Кертеус вздохнул, вдруг разом постарев лет на… много. Сколько ему? Войдя, Галеадзо думал, что они примерно ровесники, но сейчас он больше походил на его отца. «Если примерно семьсот лет назад его отец женился на Квин Вортенз, — припомнил Галеадзо слова отца, — то он скорее всего старше меня».

— Лекарства? — Галеадзо нахмурился. — А кто болен, таль Крайтах?

— Крайтах и болен, — фыркнул Глава Рода. — Я болен. И проклят.

Галеадзо медленно поднес кубок к губам и отпил. Как реагировать на такое заявление, он не знал.

— Мне удалось вас заинтересовать, таль Вортенз? — учтиво поинтересовался Кертеус.

— Безусловно. Хм… Расскажете подробнее?

— Если вы заинтересованы…

Интересно, а что будет, если сейчас Галеадзо встанет и с ухмылкой, в лучших традициях Каннгоса, направится к двери — нет, не заинтересован совершенно, и мне вообще плевать… Вскочит несравненный Глава Рода, остановит?..

— Я слушаю.

Кертеус вздохнул еще раз.

— С вами легко иметь дело.

Хотелось раздраженно поинтересоваться: «Может, вы все же начнете рассказывать о проблеме?» Но Галеадзо смолчал — чувствовал, что намечается что-то очень сложное и серьезное, по крайней мере, для Кертеуса Крайтаха.

И он начал. Галеадзо сидел и тихо пил. Подливал сам, хозяину дома явно было не до того — сцепленные руки, взгляд упирается в колени, голос железный.