Мировая революция и мировая война

Конечно, загнивающий капитализм XX века не рождал гениальных политических деятелей. Однако едва ли кто-либо станет отрицать, что и Черчилль, и Рузвельт были самыми выдающимися капитанами капиталистического мира в нашем столетии и осознавали интересы своего класса не хуже, чем их запоздалые критики. Но они были достаточно проницательными и в том, чтобы осознать возможность революционного взрыва на исходе мировой войны. Оградить капиталистический строй от революционных потрясений в крупнейших странах Европы они могли лишь путём негласной, чисто империалистической сделки со Сталиным, который «в обмен» на «право» насаждения угодных ему режимов в странах Восточной Европы отдал приказ компартиям Франции и Италии разоружить рабочих и не доводить дело до схватки с буржуазными режимами.

В прогнозах Троцкого неизменно присутствовала идея о связи судеб СССР с судьбами международной революции. Он не раз подчёркивал, что решающая роль в пробуждении и активизации подлинно социалистических сил в Советском Союзе будет принадлежать революционному движению в передовых капиталистических странах. Он хорошо помнил опыт первой мировой войны, которая началась после длительного периода капиталистического просперити и тем не менее привела к революционизации масс во всех воюющих странах. Подобно этому, вторая мировая война, возникшая после длительной череды кризисных явлений в капиталистическом мире, по его мнению, должна была вывести массы из временной спячки и повсеместно поднять их на революционную борьбу, которая достигнет уровня, далеко превосходящего её размах на исходе первой мировой войны. Троцкий считал исключённой такую возможность, чтобы мировой капитализм, ослабленный экономическими и политическими кризисами 30-х годов, вышел невредимым из социальных потрясений, которые неминуемо принесёт новая мировая война.

Этот исторический прогноз осуществился в том смысле, что на исходе второй мировой войны антифашистское сопротивление в большинстве стран Европы и Азии стало перерастать в антиимпериалистические и национально-освободительные движения. Сама мировая война, явившаяся продуктом противоречий мирового империализма, с небывалой силой способствовала дальнейшему обострению этих противоречий. Ещё до её завершения или вскоре после неё вспыхнули революционно-освободительные войны в Греции, Индокитае, Алжире, Малайе, Индонезии и т. д. Некоторые из них продолжались годами и даже десятилетиями. Однако победу одержали в основном лишь национально-освободительные революции в странах Азии и Африки. Спонтанные (т. е. выросшие не на советских штыках) социалистические революции победили только в Китае, Вьетнаме, Югославии и Албании. Главным революционным последствием второй мировой войны стало крушение мировой колониальной системы, но не мирового капиталистического порядка.

Конечно, Троцкий никогда не придерживался идеи об абсолютном и автоматическом крахе капитализма. Он глубоко понимал всё значение субъективного фактора и потому неоднократно повторял на протяжении 30-х годов, что современный «исторический кризис человечества сводится к кризису революционного руководства» [797]^, [798]. Без такого руководства рабочий класс неизбежно потерпит новые и даже более катастрофические поражения, чем те, которые он потерпел в 20—30-е годы.

Троцкий считал, что новое революционное руководство рабочим и национально-освободительным движением выдвинется в горниле битв будущей войны. Однако, как и в случае с Советским Союзом, он недооценил масштабов ущерба, нанесённого сталинизмом международному коммунистическому движению,— путём физического истребления одной части деятелей зарубежных компартий и деморализации другой их части. Даже те руководители коммунистических партий, которые отважились в 40—50-е годы бросить вызов сталинизму, были в предшествующие годы активными участниками истребительной войны против своих товарищей по партии (как Тито и его ближайшие соратники) или даже прямыми агентами НКВД (как И. Надь).

Что же касается компартий капиталистических стран, то не будь они ослаблены предшествующими фракционными расколами, отколами и чистками, не будь они подчинены прямому диктату Москвы, они могли бы оказаться способными возглавить возникший революционный подъём (прежде всего во Франции и Италии, где численность коммунистов за годы войны выросла в несколько раз), способный перерасти в международную социалистическую революцию. Троцкий не предвидел того, что коммунистические партии этих стран станут разменной монетой в империалистической сделке между тремя диктаторами, присвоившими себе право безраздельно распоряжаться судьбами мира и кроить по своему усмотрению его географическую карту.