Мировая революция и мировая война

В этом отношении особенно показательно отношение Сталина к героической борьбе греческого народа, которая с 1944 года велась под руководством Коммунистической партии Греции. Результатом партизанской войны, проводившейся Демократической армией Греции во главе с членом Политбюро ЦК КПГ Маркосом, стало создание Временного демократического правительства Греции на территории, контролируемой партизанскими силами. Руководство Болгарской и Югославской компартий считало, что СССР и страны народной демократии должны признать это правительство и усилить помощь греческим революционерам. Тогда Сталин вызвал руководителей этих партий в Москву и на встрече с ними, состоявшейся 10 февраля 1948 года, заявил: «Если вы не уверены, что партизаны победят, нужно свернуть партизанское движение. Американцы и англичане… в Греции хотят иметь базу и не пожалеют средств, чтобы сохранить там правительство, которое бы их слушалось» [799].

Возвращаясь к исторической ситуации 30-х годов, следует особо подчеркнуть, что ожидание международной революции как результата грядущей мировой войны было в то время чертой политического мышления отнюдь не только Троцкого. С одной стороны, многие деятели рабочего движения обращали внимание на объективные и субъективные факторы, способствующие революционизации масс в передовых капиталистических странах. Так, генеральный секретарь Всеобщей конфедерации труда Жуо говорил в 1939 году, что «Франция приближается к возобновлению классовых битв, ибо безработица возрастает, пролетариат левеет, а правительство Даладье — Бонне продолжает свои попытки ликвидировать социально-политическое завоевания Народного фронта». Жуо был убеждён, что это правительство неминуемо будет свергнуто в предстоящих столкновениях с левыми силами [800].

С другой стороны, буржуазные политические деятели не скрывали своих опасений относительно возможности завершения мировой войны международной социальной революцией. Так, известный американский дипломат Буллит ссылался на мнение военных экспертов, что война кончится «торжеством коммунизма во всех государствах» [801]. Английский премьер-министр Болдуин говорил в ноябре 1936 года, что нужно избежать войны, поскольку она послужит целям мировой революции [802]. Аналогичные суждения высказывал и Гитлер, перемешивая в них элементы блефа и свой страх перед революционным движением масс. Как сообщал в Москву посол СССР в Чехословакии Александровский, ссылаясь на сведения, полученные от чехословацких политических деятелей, Гитлер на переговорах с Чемберленом «прямо поставил перед ним вопрос о том, что не только война будет означать близкую социальную революцию, но даже просто неуспех Гитлера поведёт в конечном результате и в очень близком будущем к развалу национал-социалистской системы и к торжеству большевизма в Европе. Это якобы совпадало с оценкой Чемберлена, и отсюда его усердие в деле спасения Гитлера и его режима… К такому же убеждению быстро была приведена и Франция, а также правящая верхушка в самой Чехословакии. Отсюда понятна и естественна измена Франции, а также несомненна и измена в Чехословакии» [803].

Ещё более определённо Гитлер высказался 25 августа 1939 года, когда он ещё надеялся избежать вступления в войну Англии и Франции после его нападения на Польшу. В этот день состоялась беседа Гитлера с французским послом Кулондром, который заявил, что «в случае возникновения войны между Германией и Францией единственным победителем в ней будет Троцкий». На это Гитлер ответил как о само собой разумеющемся: «Я [это] знаю» [804].

Страх перед возможностью подъёма IV Интернационала, возглавляемого Троцким, в ходе будущей мировой войны характеризовал не только политиков и дипломатов капиталистического мира. Ещё в большей степени он был свойствен Сталину, который предпринял единственно доступные для него меры против превращения IV Интернационала в весомый фактор мирового политического развития.

L Подготовка к операции «Утка»

Сталин считал, что, хотя в конце 30-х годов позиции IV Интернационала в рабочем движении были крайне слабыми, они могли существенно укрепиться в ходе грядущей мировой войны. Поэтому он поставил перед НКВД задачу скорейшего обезглавливания IV Интернационала, чего можно было добиться только посредством убийства Троцкого.