Мировой Ворон

Ута мрачно посмотрел на нее. Она была такой же, какой он ее запомнил, — хрупкой женщиной неопределенного происхождения. Стройной, с длинными черными волосами и темными глазами. Она не мерцала, не испускала сияние. Энергия не искрила от ее тела, и он не мог увидеть ни единого признака, отличающего ее от простых людей.

— И что за цель преследовала Горланская Матерь, когда она решила поучаствовать в моем путешествии? — спросил он. — Ну кроме как сделать из Рэндалла мужчину.

— Думаю, для тебя не станет неожиданностью, что я не была до конца честной с вами. Я скрыла свои причины сопровождать тебя.

— В Фелле ты сказала, что будешь моим проводником, — ответил Ута. — Это тоже была ложь?

— Нет. Я буду твоим проводником, но не ради твоей выгоды, а из собственных соображений.

Он мрачно посмотрел на нее, устав от двусмысленности.

— Объяснись.

— Я умираю, Ута, последний потомок древней крови Теневых Гигантов. Сила, которая поддерживала меня, исчезла. Испарилась, поблекла, каплями просочилась сквозь раны мира, и я больше ее не чувствую.

— Плохое объяснение, — заметил Ута. — Какое отношение твоя смерть имеет ко всему остальному?

На мгновение у Рут на лице появилось выражение беспомощности и уязвимости, из–за чего женщина показалась меньше и моложе, чем раньше. Она оглядела пустынный, эфемерный пейзаж перед призрачной лестницей, затем нарисовала в воздухе узор, призывая его стать парой крепких деревянных кресел. Ута не стал спрашивать, как она это сделала. Его не поразила и сама демонстрация силы. Он не сомневался, что здесь, в пустоте, способен на то же самое. Рут всего лишь придала энергии новую форму. Точно так же можно было построить себе чертоги или проложить в пустоте новый путь.

— Садись, — предложила она. — Это место не опаснее других.

Они сели одновременно, глядя друг другу прямо в глаза — два крохотных существа посреди чудовищной бездны.

— Мы опять будем рассказывать небылицы? — спросил Ута. — Твои грустные сказки у меня уже в печенках сидят.

— Это не только мои сказки, — ответила Рут. — Твоя сила исходит из–за пределов материального мира, как и моя когда–то. Мы пропитаны неземной силой, хотя твоя постепенно возрастает, моя же больше не питает меня.

Ута вздрогнул, когда в тени Рут промелькнул гигантский паук. У него было восемь массивных ног и гладкое брюшко, но из его центра вырастало женское туловище и две жилистые руки. Лицо, по счастью, скрытое в тени, обрамляли мясистые щупальца, похожие на причудливое подобие бороды.

— Ее звали Атлач–Нача, — продолжила Рут. — Древнее существо, жившее задолго до пришествия Гигантов на землю. Она, подобно другим могущественным созданиям пустоты, питала своей энергией материальный мир. Как и Один Бог, который наделил верой своих священников, и Рованоко, что дал жрецам силу, Атлач–Нача наделила Горланских Матерей бессмертием и властью над разумом и формой.

— Так ты, выходит, жрица? Прислужница? Или как тебя там?

— Я была ею, — ответила Рут. — До того, как на землю пришли джеккане, до того, как из камня вышел народ Волька, когда материальный мир еще метался в хаосе. Когда пустота породила меня, ваши Гиганты еще не построили свои чертоги.

Она говорила о вещах, неведомых Уте. Он сомневался, что они известны даже верховному Синему библиотекарю в великом книжном собрании Арнона. Джеккане, народ Волька — он кое–что о них знал, но о временах до Гигантов?

— Сколько тебе лет? — спросил он, не придумав вопроса поумнее.

— Не пытайся понять Глубинное Время, Ута. Оно не измеряется в годах. Только в движении земной коры, в зарождении и росте гор. Я видела, как сотни миллионов существ рождаются и умирают, и обнаружила, что сама еще не готова принять смерть.

— Есть ли подобные тебе существа? Которые умирают где–нибудь на землях людей?

— Оставалась всего одна, — ответила Рут. — Моя безумная дочь. Ты с ней встречался. Красная Королева.

Ута вздрогнул, когда в его памяти всплыл образ сморщенной старухи с ненавистью в глазах.

— Да, мы встречались, — прошептал он, стесняясь того, чего не мог до конца вспомнить. — Ее больше нет?

Рут кивнула, с силой сжав кулаки. В глазах у нее плескалась грусть.

— Она хотела продлить свою жизнь и для того пошла в услужение к Мертвому Богу. Тому самому богу, который сделал Атлач–Начу своей рабыней и медленно пожрал ее. Давным–давно множество моих сородичей тоже пошли к нему в услужение. Дочь надеялась, как и все остальные Горланы, выпить из него столько силы, сколько нужно для освобождения нашей матери, но она не понимала, чем грозит его безумие. Со временем она начала думать только о собственном выживании и извратила веру в Джаа для подпитки Шаб–Ниллурата. — Рут помедлила, будто перелистывая старые и неприятные вспоминая. — Когда Мертвый Бог выпил из нашей матери все силы, моя дочь поняла, что тоже умрет. Но она не хотела умирать. Когда Шаб–Ниллурат вернул себе часть силы, то, молясь у его следа, Красная Королева решила, будто сможет поддерживать в себе жизнь.