Миры двоедушия. Эхо голодного хаоса

Просто нужно время, чтобы найти в себе заветное чудесное зерно.

Терпение и стойкость, чтобы сохранить от покушений и искушений.

А также исполинская сила духа, чтобы обуздать дикие побеги, знаменующие начало новой эры. Эры перерождения.

Озарение снисходит на кого-то раньше, на кого-то позже. Но неизбежно. И всегда в момент, когда кажется, будто реальность рушится. Будто искренность обесценена, жизнь утратила смысл, добро покинуло мир, несправедливость остервенело пирует, а будущее — бездонная пасть зловонного монстра, величаемого Одиночеством души…

На самом же деле нечто могущественное лишь искусно сплетает судьбы, играет ими, сгущает иллюзорную тьму, любовно удобряет зыбкую почву, порой, выбивает её из-под ног… Дабы после мы могли ярче ощутить эйфорию от обретения нового знания, истинного, твёрдого пути.

Вот и меня, в самый иссушающий период надлома, настигло оно — предназначение.

Я была растерянной тринадцатилетней сиротой, некогда удочерённой одним из богатейших семейств страны. Мне справедливо завидовало большинство жителей Сан-Франциско… Однако, они даже представить не могли, что скрывается в стенах с виду роскошного белоснежного особняка. И сколько лицемерного яда плещется за белозубыми улыбками «благородных».

Вседозволенность и безнаказанность уродуют душу.

Чудовища существуют. У некоторых даже человеческие лица. А грани яви и безумия — условны.

* * *

Я всё ещё оставалась куколкой — марионеткой в хищных Жабьих когтях.

Я всё ещё оставалась куколкой — ненужностью, брошенной на перекрёстке миров.

Я всё ещё оставалась куколкой — бабочкой, запертой в маленьком коконе.

Время. Требовалось было время, чтобы расправить крылья…

КОНЕЦ

Или только начало?

ЧАСТЬ 2. ЭХО ГОЛОДНОГО ХАОСА Глава 1. Островок завуалированного порока и двоедушия

«Каждый из нас здесь для того, чтобы полностью понять собственную природу. В наше время люди боятся самих себя. Они забыли о самой главной из обязанностей — обязанности перед самим собой. Конечно, они милосердны. Они кормят голодных и помогают нуждающимся. В то же время, их собственные души голодны и беспомощны. Наша раса потеряла смелость. А возможно, её у нас никогда и не было…»

© Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея».

* * *

ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Альтернативный Сан-Франциско

Нахально забегая вперёд…

— Лукас поселится в гостевом домике! — басисто объявил Мистер Голдсвамп.

Раскатистое эхо неудержимо лизнуло вычурные барельефы и умчалось в помпезные глубины коридора.

— Какой хоро-о-ошенький! — прошипела кузина, стиснув моё плечо так, что я аж взвизгнула от неожиданности. И тут же поймала на себе хищный прищур Мегеры.

— Приятно познакомиться, девушки, — новый садовник учтиво протянул руку красной, словно спелое яблочко, Кудряшке.

Замешкавшись, сестра всё же неловко вложила в смуглую крупную ладонь дрожащие наманикюренные пальчики.

— Привет. Я — Лита, — нежно-приторно пролепетала она, расплывшись в застенчивой улыбке.

— Hola7, — спешно бросил парень. И тут же переключился…

Смоляной взгляд заскользил по мне…

Излишне пристально.

Обжигающе.

Бесцеремонно.

— А ты… Мира? — нетерпеливо вцепился в моё запястье испанец.

«Охренел?!»

Применять Руви-силу не могла. А так хотелось. Жаль, в мире людей нельзя.

Мучачо даже не догадывался, что в другой обстановке отправился бы в позорный полёт с кульбитом, оседлал бы каскадную люстру.

Пф-ф… Латексная фея точно треснула бы пополам! И порвала любимый бордовый корсет.

Но, увы, нужно держать свои особенности в тайне. Нужно притворяться обычной девушкой.

Нужно…

— Да! — стряхнула с себя шаловливую ручищу, будто это было сложно. — Я — Мира.

«Только тебя мне не хватало!»

* * *

Несколькими часами ранее…

Раннее августовское утро.

Лёгкий ветерок колыхал дизайнерские аквамариновые шторы, изредка пропуская в мою комнату розоватые лучи восходящего солнца.

Казалось, время в роскошном особняке Голдсвамп остановилось… Лишь из сада доносилось завораживающее пение птиц и отдалённые журчащие звуки автоматической системы орошения.

Возвышенность Пасифик-Хайтс — пристанище миллиардеров, обитель светского общества, островок искусно завуалированного порока и двоедушия, где царят свои напыщенные законы, а сплетни разносятся со скоростью радиоволн.

У большинства обитателей беззаботная жизнь, не считая, конечно, прислугу. А чуждое слово «работа» касается нежных ушек избалованных «принцев» и «принцесс» отнюдь не часто.