Миры Эры. Книга Первая. Старая Россия

"Доброе утро, мисс Эра, и я желаю Вам счастливых именин и множество замечательных подарков в этот день", – сказала Нана на следующее утро чуточку официально, потому что она всегда вела себя официально в торжественных случаях, включая дни рождения и именины. Подняв спящую маленькую Эру из кроватки, она, как обычно, отнесла её к умывальнику, стоявшему перед тёплой голландской печью.

"Давай уже, просыпайся, соня! – продолжила она, слегка встряхнув девочку и плеснув немного холодной воды ей в лицо. – Ты что, забыла, что сегодня твои именины?"

При этом волшебном слове маленькая Эра мгновенно проснулась и, выскользнув из рук Наны, кинулась через комнату к большому круглому столу, стоявшему посреди детской и уже заваленному коробочками всех форм и размеров. Однако, прежде чем она успела прикоснуться к ним, дверь открылась, и появилась мать, идущая задом наперёд и держащая Джери за передние лапы, заставляя его скакать на задних. Он был одет в чёрный фрак, сидевший на нём безукоризненно, с чёрным шёлковым шапокляком на голове, а на его вытянутых передних лапах лежали три небольших свёртка.

"И что ты думаешь! Я поймала его сегодня рано утром, как раз когда он возвращался от куста с сокровищами. Видишь, как он весь разодет", – провозгласила мать, пока Джери взволнованно лаял высоким тоненьким дискантом, звучавшим как "кай-уай", пытаясь освободиться и вернуться в свою естественную удобную позу на всех четырёх лапах.

"Ой, а что он принёс?" – взвизгнула маленькая Эра, забирая у него свёртки как можно вежливее, дабы не показаться слишком жадной, и разворачивая их дрожащими пальчиками, в то время как Джери, счастливый от того, что его освободили, носился по комнате с развевающимися фрачными фалдами, с отчаянно виляющим хвостом, торчащим из специальной дыры в штанах, и с шапокляком набекрень, который, будучи закреплённым на шее резинкой, сбился на одно ухо под диким углом.

В первом свёртке, добытом из-под куста, обнаружился крошечный чайный сервиз из розового и белого фарфора, во втором – малюсенький золотой напёрсток, а в третьем – серебряный медальон в форме сердца, усыпанный аметистами.

"Ты только погляди, что там внутри", – сказала мать, открывая медальон и показывая свою фотографию размером с ноготь большого пальца.

"Ох, ох, ох! – вскрикивала маленькая Эра, крепко обнимая мать в порыве восторга. – Ох, Маззи, как же 'бууусно' ". (Она и правда сказала "бууусно", поскольку была ещё слишком мала и, находясь в большом волнении, иногда переходила на младенческое бубуканье, которое её мать любила, Нана терпела, а Ольга всегда высмеивала.)

Затем пришёл черёд подарка Наны – маленькой жёлтой деревянной тележки, в которой можно было перевозить по саду камушки и гальку. Тележка была сделана домашним плотником Василием и представляла собой точную копию настоящей телеги вплоть до скрипа несмазанных колёс.

А фройляйн Шелл привезла целую коллекцию бумажных кукол, вырезанных из немецкого журнала вместе с платьями и шляпками, которые можно было надевать и снимать.

Но подарок Доктора был, пожалуй, лучшим из всех – резной макет большой деревни с домами, зелёными деревьями, прудами из серебристой бумаги, очень похожей на настоящую воду, а также крестьянами и разнообразным домашним скотом и птицей.

Было много и других подношений: коробка русских сладостей под названием пастила от отца; голубой прыгающий шарик от Мики; прелестное нежно-розовое покрывало, собственноручно сшитое Мэри, и отвратительная игрушечная обезьянка от Ольги, элегантно вручившей её со словами, что "она для тебя, так как похожа на тебя". Затем шли: маленький кошелёк с новой монеткой от Профессора; великолепная, большая и очень дорогая кукла, одетая в блестящую парчу и меха как русская боярыня, – дар тёти Эристовой, не понравившийся маленькой Эре с первого взгляда, так как он выглядел слишком роскошно, чтобы с ним играть; и дешёвая тряпичная куколка по имени Перепетуя от детской горничной Фанни, в тот же миг покорившая сердце маленькой Эры.

"И сегодня утром никаких пенок", – торжественно объявила Нана, когда волнение по поводу подарков улеглось, и все наконец сели завтракать за стол, на котором лежал большой крендель (почему-то постоянно называемый Наной "крингелем") – круглый сладкий хлеб, посыпанный сахаром и орехами, который в глазах современного ребёнка выглядел бы в точности как огромный пончик. Такие крендели всегда играли очень важную роль во время празднования русских дней рождения и именин, и все русские, будь они богаты или бедны, придавали особое значение их появлению на столе перед виновниками торжества во время завтрака.