Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

Отойдя достаточно далеко от дикарей и их пленников, чтобы никто не мог заметить, случайно обернувшись, Грин остановился. Узкая тропинка вилась между стволами и ныряла под низко склоненные ветви. Земля под ногами была мягкой и упругой, удобренной множеством поколений опавших листьев.

По расчетам Грина, он прошел никак не менее полутора миль, правда, не по прямой, а как пьяница, пытающийся отыскать дорогу домой. Потом лес внезапно закончился, и перед Аланом открылась большая поляна. На ней находилось селение, состоящее из десяти длинных домов, крытых соломой. Шесть из них, поменьше, явно были хозяйственными постройками, а четыре, по предположению Грина, предназначались для совместного проживания племени. Они были стянуты к центру поляны, а посредине между ними виднелись несколько больших кострищ, железные котлы и вертелы. Повсюду были рассеяны глиняные сосуды, предназначенные для сбора дождевой воды. Перед каждым домом стоял ярко раскрашенный двадцатифутовый тотемный столб, а вокруг этого столба — множество шестов с развешанными на них черепами.

Пленников загнали в одну из хижин и заперли. Перед входом в хижину расположился охранник. Он присел у стены, сжимая в руках копье. Остальные приветствовали пожилых женщин и маленьких детей, остававшихся в селении. Хотя Грин не понимал языка дикарей, ясно было, что они описывают свою добычу, найденную на месте кораблекрушения. Потом несколько старух начали стаскивать хворост и ветки к большим железным чайникам; вскоре вспыхнуло яркое пламя. Другие принесли бокалы и кубки из драгоценных металлов — очевидно, тоже добытые ими после кораблекрушений. Эти кубки наполнили каким-то напитком — местным пивом, судя по переливающейся через край пене. Один из подростков принялся лениво постукивать по барабану, и вскоре в этом постукивании проявился незамысловатый монотонный ритм. Похоже было, что дикари намерены провести так всю ночь.

Воины после нескольких глотков повставали, забрали с собой кувшины с напитком и ушли в лес, оставив лишь одного человека охранять лачугу с пленниками. Все дети старше четырех лет увязались за ними, хотя воины отнюдь не сдерживали шага, чтобы дать детям возможность успеть за ними.

Грин подождал, убедился, что воины удалились на достаточное расстояние, и встал. Его мышцы возражали против малейшего движения, а голову, колено и лодыжку пронизывала острая боль. Не обращая внимания на такие мелочи, Грин захромал вокруг поляны, пока не добрался до тыльной стороны длинных домов.

Землянин пробрался внутрь и встал сбоку от дверного проема. В доме было светлее, чем ему сперва показалось, потому что сквозь несколько больших окон внутрь проникал лунный свет. Курицы сонно закудахтали при его появлении, а крохотный поросенок вопросительно хрюкнул. Внезапно ног Грина коснулось что-то мягкое. Алан в испуге отскочил. Его сердце и до того билось достаточно быстро, а теперь оно угрожало проделать дыру в ребрах. Алан нагнулся, чтобы рассмотреть, что все — таки это было. Тихое мяуканье послужило достаточным ответом. Грин слегка расслабился и протянул руку, приговаривая:

— Кис-кис-кис, иди сюда.

Кот прошел мимо, задрав хвост и всем своим видом выражая пренебрежение, исчез за дверью. Вид животного напомнил Грину об одной вещи, о которой стоило бы подумать — держат ли здешние жители собак? Грин не видел ни одной и, подумав, решил, что, если бы эти твари здесь водились, он бы услышал лай, а целая свора давно ухватила бы его за пятки.

Стараясь не шуметь, Грин прошел в длинную комнату с высоким потолком. С толстых стропил свисали подвернутые занавески — наверно, каждая семья ограждала таким образом свое место. Также к стропилам были подвешены связки овощей, фруктов и различное мясо: цыплят, кроликов, поросят, белок, хуберов и оленей. Части человеческих тел отсутствовали, и Грин предположил, что дикари ели человечину не с голода, а из религиозных соображений.

Все, что Грин знал, — это прихватить немного мяса с собой. Он взял полосу сушеного мяса хубера, скатал его и спрятал в сумку. Потом Алан снял со стены копье с железным наконечником и острый стальной нож. С ножом в одной руке и копьем в другой он вышел через заднюю дверь.

На улице он остановился и прислушался к отдаленным ударам барабана и неясному пению. Видимо, дикари собрались у места кораблекрушения и там праздновали это событие.

— Отлично, — пробормотал Грин себе под нос. — Если они напьются и заснут, у меня будет время сделать то, что я собирался.