Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

Позже Грин думал, что, если у него бывали моменты, когда он мог свихнуться, эта минута внезапной, как молния, потери была самой подходящей.

Остальные беглецы выражали свое горе и потрясение громкими криками, но Грин молчал, словно скала. Он не мог ни шевелиться, ни говорить: все казалось безнадежным, какой толк в криках?

Но Грин был человеком, а человек продолжает надеяться даже тогда, когда надеяться не на что. Он не мог ждать, пока при следующей вспышке молнии беглецы заметят, в каком состоянии находится их вожак. Он должен действовать. Ну и что с того, если его действия окажутся бессмысленными? Тело требовало движения, а разум пребывал в оцепенении.

Крикнув остальным, чтобы они рассредоточились и осмотрелись, и не разбредались кто куда, Грин принялся карабкаться вверх по склону холма. Добравшись до вершины, Алан сошел с тропы и нырнул в лес, чтоб проверить свое предположение, что яхты должны быть где-то здесь. Собственно, у него было две версии. Одна из них заключалась в том, что винги заметили яхты и выслали шлюпку с отрядом, чтобы их угнать. Остров же, начав свое ночное движение, оставил суда стоящими посреди степи. А возможно, что яхты спрятали сами дикари, боясь их угона. Они вполне могли втащить суда по пологому склону бухты.

В том месте, где Грин в случае необходимости привязал бы веревку, чтобы при ее помощи втащить яхты наверх, он и обнаружил все три пропавших суденышка. Они стояли, плотно прижавшись друг к другу, на самом краю склона, и их корпуса были скрыты наваленным сверху кустарником. А отличить их высокие мачты от стволов деревьев мог только тот, кто окажется рядом.

Грин несказанно обрадовался, развернулся и быстро побежал обратно рассказать о находке остальным, и... врезался в дерево. Алан поднялся, громко ругаясь, с разбитым носом, и тут же споткнувшись снова упал. С этого момента он стал жертвой ночного кошмара или заговора, с целью поймать его и заставить двигаться как можно медленнее. При том, что подъем дался Алану очень легко, при спуске он рассадил себе голени, расквасил нос и весь исцарапался, выдираясь из колючего кустарника. Смятение Грина не уменьшилось, сверкание молний прекратилось — они освещали ему путь. Госпожа Удача, выведенная из себя постоянно получаемыми ударами, выбралась из кармана рубашки и удрала в лес. Грин попытался вернуть ее, но кошка явно была по горло сыта такими приключениями — по крайней мере сейчас.

Грина посетила дикая идея вцепиться в кошачий хвост и последовать за Госпожой Удачей через тьму. Кошка исчезла. Этой мысли не суждено было сбыться. Скорее всего Госпожа Удача развернулась бы и вцепилась в его руку, так что ее все равно пришлось бы отпустить.

Ничего не оставалось, кроме как продолжать путь.

После десяти минут неистовой борьбы, во время которых Грин понял, что сбился с дороги и теперь удаляется от края острова, тучи рассеялись. С восходом луны вернулась нормальная видимость и здравомыслие. Алан успешно вернулся в бухту.

— Что случилось? — спросила Арма. — Мы уж думали, что ты свалился с обрыва.

— Ничего особенного не случилось, — ответил Грин, раздраженный тем, что так легко заблудился. Он рассказал, где находятся яхты, и добавил: — Прежде чем дело дойдет до шлюпбалок, нам нужно при помощи веревок спустить одну из яхт с холма. Потребуется и толкать, и тянуть, и вообще пустить в ход все силы, какие только у нас есть. А потому все на холм, даже дети!

Уставшие беглецы взобрались вверх по склону и по пологой лощине столкнули одну из яхт к краю холма. Грин подобрал одну из лежавших на земле мокрых веревок и перекинул ее через ствол дерева. На коре дерева уже была выемка — от множества подобных операций. Один конец Алан вручил половине беглецов, поручив Мирану командовать ими. Другой конец он привязал к большой железной петле на корме яхты, приказав второй половине отряда помогать ему, а сам принялся толкать яхту вниз по склону, в то время как первая половина медленно, осторожно ослабляла переброшенную через ствол веревку.

Когда суденышко остановилось у шлюпбалок, Грин отвязал веревку. Теперь надо было подать яхту назад и поставить ее между шлюпбалками так, чтобы можно было подхватить ее талями и поднять. К счастью, лебедка и канаты наличествовали. К несчастью, лебедка была ручной и заржавевшей из-за плохого ухода. Она работала с большими усилиями и громким скрипом. Последнее роли не играло: отряд производил достаточно шума. Только то, что ветер был с востока, не давало дикарям определить местонахождение выживших.

Но похоже, мысли Грина все — таки притянули дикарей сюда. Гризкветр, которого отправили на дерево наблюдать за окрестностями, крикнул:

— Я вижу факел! Что-то движется в лесу, за полмили отсюда. Ой! Там еще один! И еще!

— Как по-твоему, они движутся по тропе, ведущей сюда? — спросил Грин.

— Не знаю. Но они идут в эту сторону, хотя и петляют, как Самдру, когда он заблудился в Зеркальном лабиринте Черного Гил-Ка-Ку! Да, они наверняка идут по тропе!