Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

Грин лихорадочно принялся привязывать тали к осям яхты. От волнения он покрылся испариной и яростно ругался, когда от спешки его пальцы начинали заплетаться. Но на самом деле завязывание четырех узлов заняло не больше минуты — Алану просто казалось, что время проносится мимо.

Покончив с этим, Грин приказал всем покинуть яхту. На борту должны были остаться только женщины и дети.

— Вы что, думаете, что лебедка всех вас выдержит? — нетерпеливо рявкнул Грин. — А ну слезайте!

— Вы что, сами останетесь на острове, а нас бросите посреди Ксардимура на этом кораблике? — запричитала одна из женщин, остающихся на яхте.

— Нет, — ответил Грин, стараясь говорить как можно спокойнее. — Мы спустим вас вниз. Потом мы поднимемся на холм и столкнем остальные яхты с обрыва, чтобы дикари не могли за нами погнаться. А потом мы тоже спустимся и присоединимся к вам.

Видя, что женщины боятся, и смягчившись под их жалобными взглядами, Грин окликнул Гризкветра:

— Спускайся! И марш на яхту!

Когда мальчишка кубарем скатился с холма и остановился рядом с Грином, тяжело дыша и ожидая приказаний, Алан сказал:

— Я поручаю тебе охранять этих женщин и детей, пока мы к вам не присоединимся. Понял?

— Понял, — улыбнулся Гризкветр и выпятил грудь — от осознания важности порученной ему задачи. — До тех пор пока ты не поднимешься на борт судна, я буду его капитаном, да?

— Ты — капитан, и неплохой капитан, — сказал Грин, похлопав мальчишку по плечу. Он приказал вращать лебедку до тех пор, пока яхта не приподнялась на несколько дюймов. Как только ржавый механизм со скрипом выполнил свою задачу, Грин начал спускать судно через край острова, в степь. Перемещение происходило медленно; колеса яхты начали вращаться; нос слегка задрался, потому что канаты, идущие к носу, были натянуты сильнее; пришлось немного стравить канаты, удерживающие корму, чтобы выровнять судно; повинуясь приказу Грина, находившиеся на борту женщины подтянули узлы, которые одновременно ослабли. После этого Грин вздохнул с некоторым облегчением, поскольку, если бы хоть один из узлов отказался скользить наравне с другими, судно могло накрениться или даже перевернуться.

Несколько мгновений Грин смотрел, как яхта скользит прочь. По инерции она еще двигалась вдоль острова, но нос ее был устремлен перпендикулярно его курсу. Движение замедлилось, и по мере удаления острова яхта начала уменьшаться. Оттуда долетел плач Пакси и разбил овладевшее Грином оцепенение. С воплем «За мной! » он принялся подниматься по склону.

Поскольку Алан первым вскарабкался на гребень холма, у него было время бросить взгляд на лес. Пламя факелов колебалось и мерцало, время от времени скрываясь за стволами деревьев. Из глубины острова доносился барабанный бой.

Из леса вылетела Госпожа Удача, вскарабкалась по Грину, как по дереву, и устроилась у него на плече.

— А, это вы, сударыня? Нагулялись? — спросил Грин. — Я знаю, ты не могла устоять перед моим неотразимым обаянием, правда?

Госпожа Удача не ответила. Она с беспокойством смотрела в сторону леса.

— Не бойся ничего, моя очаровательная малышка, — произнес Алан. — Им не достанется ни волоска с моей прекрасной белокурой головы. И ни одной черной шелковистой шерстинки с твоей.

Тут на вершину холма один за другим взобрались, тяжело дыша и пыхтя, остальные беглецы. Грин приказал им взяться за корму яхты, и минуту спустя они скинули судно с холма. Когда яхта перевалила через край и с треском рухнула вниз, они едва удержались от радостных воплей. Это была их маленькая месть за перенесенные страдания.

— Теперь беремся за следующую, — скомандовал Грин. — А потом пускаемся бежать так, словно за нами гонятся все демоны Гил-Ка-Ку!

Они с ворчанием дотолкали последнюю яхту до небольшого уклона, а потом набравшись сил для завершающего рывка, отправили кораблик в его последнее путешествие.

И в это мгновение из леса вынырнули несколько дикарей, опередившие тех, кто нес факелы.

Грину хватило одного взгляда, чтобы понять, что сейчас дикари отрежут отряд от края острова. Дикарей было около десятка. Мало того, что они численно превосходили беглецов, так к тому же это были здоровые мужчины, а не уставшие женщины. И еще у них были копья, а у людей Грина — только сабли.

Алан не стал терять на размышления ни секунды.

— Все, кроме Мирана и меня — на борт! — громко скомандовал он. — Не возражать! Быстро! Мы проедем сквозь них! Ложитесь ничком на палубу!

Женщины с визгом перебрались через низкие перила на палубу яхты. Как только последняя из них оказалась там, землянин и Миран подперли плечами корму и толкнули. Какое-то мгновение казалось, что их сил будет недостаточно — наверное, отряду стоило бы дотолкать судно подальше, прежде чем останавливаться.

— Сейчас некогда звать их на помощь! — с трудом выдохнул Грин. — Толкай, Миран, порастряси свой жир! Толкай, черт тебя побери, толкай!