Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

Теперь, когда прошло две недели с того момента, когда они покинули остров, Миран следил за солнцем, а Грин ждал, пока он отойдет, чтобы самому проверить результат. Если его. расчеты были верны, Эстория находилась от них за две сотни миль строго на восток. Если они смогут поддерживать среднюю скорость двадцать пять миль в час, то доберутся до ветрозащитной стены Эстории примерно за восемь часов.

Толстый торговец оторвался от секстанта и отошел к кокпиту, где лежали карты и разные записи. Грин тоже взялся за секстант, провел самостоятельные наблюдения, потом последовал за Мираном на узкий кокпит.

— Мы согласны, — сказал Грин, указывая кончиком карандаша на красную точку на карте. — Мы должны будем увидеть этот остров через четыре часа.

— Да, — ответил Миран. — Это старый ориентир. Он стоит в ста милях к западу от Эстории еще со времен моего деда. Когда-то он был блуждающим островом, но давным-давно перестал двигаться и стоит на одном месте. В этом нет ничего необычного. Каждый капитан знает эти неподвижные острова, разбросанные по всему Ксардимуру, и каждый раз, когда еще один из скитальцев оседает на одном месте, на картах появляется новая отметка.

Миран помолчал, потом добавил несколько слов, от которых сердце Грина забилось быстрее:

— Необычное в этом острове только то, что он остановился не сам по себе, а его остановили эсторианцы своей магией. И с тех пор магия так и удерживает его на месте.

— Что ты имеешь в виду? — нетерпеливо спросил Грин.

Светло-голубой круглый глаз Мирана недоуменно глянул на Грина:

— А что ты имеешь в виду? Я имел в виду то, что сказал, и ничего больше.

— Я имею в виду, что за магию они пустили в ход, чтобы остановить остров?

— Они построили некие особые башни на пути у острова, и когда остров двинулся обратно, они окружили его, поймали в ловушку, и придвинули другие башни, чтобы не дать ему отступить. Эти башни быстро передвигались на многочисленных, хорошо смазанных колесах. Когда круг замкнулся, остров больше не мог двигаться. С тех пор он больше не шелохнулся.

— Эти башни меня очень интересуют. Откуда эсторианцы узнали, как можно остановить остров? И если им удалось сделать это с одним островом, почему они не стали останавливать другие?

— Не знаю. Возможно, потому, что эти башни огромные, дорогие и недостаточно подвижные. А возможно, остальные острова их просто не интересовали. Я думаю, все свои знания эсторианцы получили от своих предков. Их пра-пра-пра-пра и так далее дедушки построили Эсторию посреди степи и поставили вокруг города такие башни, чтобы острова не врезались в городские стены. Но на них нужно было много дерева, и строить их было долго, потому эсторианцы перестали ими интересоваться.

Миран указал на замок, нарисованный чернилами за красной пометкой:

— Этот замок означает, что на этом острове построены укрепления и находится база военных кораблей. Это самый восточный эсторианский гарнизон. Когда мы войдем в пределы их видимости, нам надо будет сообщить, кто мы такие. Конечно, если ты хочешь этого избежать, мы можем взять севернее или южнее и обойти этот остров. Но тогда нам придется докладывать о себе уже начальнику порта, а эсторианцы неприязненно относятся к капитанам, в бумагах которых нет отметки о проверке в форте Шимдуг, даже если судно такое маленькое и слабое, как наше.

«Да, — подумал Грин, — и могу поспорить, что ты намерен усилить их недоверие, шепнув пару слов обо мне».

Грин выбрался из кокпита и тут же услышал крик стоящей у руля Армы.

— На горизонте остров, — сказала она. — А рядом с ним много сверкающих белых непонятных штук.

Грин воздержался от комментариев. Ему стоило большого труда скрывать свое волнение, которое все возрастало с каждым оборотом колес. Он расхаживал взад-вперед, время от времени останавливаясь, прикрывая глаза от солнца и подолгу вглядываясь в белые башни. Когда они наконец приблизились настолько, что уже нельзя было ошибиться ни относительно размеров этих башен, ни относительно некоторых особенностей их строения, Грин больше не смог сдерживаться.

Он закричал от радости, расцеловал Арму и пустился в пляс по палубе. Женщины смотрели на него с интересом и некоторым замешательством, а дети хихикали. Никто не понимал, с чего это вдруг их предводитель спятил.

— Космические корабли! Космические корабли! — радостно орал Грин по-английски. — Десятки кораблей! Наверняка это экспедиция! Я спасен, спасен! Корабли, корабли!

ГЛАВА 24

Они выглядели величественно, эти многочисленные конусы, чьи острые носы были устремлены в небо, а широко раскинутые подпорки погружены в мягкую почву! Их светлый металл сверкал на солнце, ослепляя наблюдателя, осмелившегося взглянуть на их сияние широко раскрытыми глазами. Они были великолепны, они воплощали в себе всю мудрость и мастерство величайшей цивилизации Галактики.

«Неудивительно, — подумал Грин, — что я кричу и пляшу от радости, а эти люди смотрят на меня, как на безумца. Даже Арма глядит на меня со слезами на глазах, качает головой и что-то шепчет. Что им может быть известно о значении всего этого великолепия?»