Миры Филипа Фармера. Том 18. Одиссея Грина. Долгая тропа войны. Небесные киты Измаила

— О нет! Ведь он может как раз оказаться демоном. Завтра в полдень пленник выйдет под Солнечное Око и там примет единственную смерть, которой могут умереть демоны. «В огне он был рожден, в огне он и умрет». Глава двадцатая, строфа шестьдесят вторая. Кажется, именно так сказал вчера во время церемонии верховный Граунинг. Что касается меня, я не очень — то умею читать. Мне приходится работать, чтобы выжить, бегать целыми днями, изматывать себя до полусмерти, чтобы моим детям было что есть и во что одеться.

Грин едва слышал гортанный голос рикши, настолько потрясли его услышанные новости. Неужели он опоздал? Что, если умерший был пилотом, а второй человек не умеет управлять кораблем?

Остаток дороги Грин был погружен в такое глубокое уныние, что не замечал многочисленные достопримечательности, на которые указывал ему Гризкветр. Но потом слова мальчика привлекли его внимание:

— Отец, смотри, вон там, на вершине холма, королевский дворец! А за ним — корабль демонов. Отсюда его не видно, но ты сможешь посмотреть на него завтра, когда пойдешь смотреть на сожжение.

— Не будь таким бессердечным, — сказал Грин, внимательно глядя на огромное мраморное здание, хаотично раскинувшееся на холме. Где-то под ним находился такой же вход, какой Грин обнаружил на острове каннибалов — возможно, засыпанный землей, и уж наверняка забытый. Такой же вход он нашел и над укреплениями Шимгуда, в ту ночь, когда он отправился на разведку, а Миран последовал за ним.

Еще Грин подумал, что дворец выглядит красиво и вполне романтично, особенно сейчас, когда солнце, опускающееся прямо за дворец, окутало его зыбкой красноватой дымкой. Возможно, в резком дневном свете, когда вся грязь и отбросы резко бросались в глаза, он смотрелся иначе.

Район, в котором Арма сняла комнату, был одним из тех, в которых некогда селились богачи и знать, но потом аристократы перебрались в другое место, и теперь район переживал не лучшие времена. Постоялый двор, перед которым остановились рикши, представлял из себя трехэтажное нагромождение гранитных глыб. У него был огромный портик и шесть не менее огромных колонн, изображающих Богиню — Рыбу. Грин не мог не восхититься этим зданием, пусть даже и пришедшим в упадок, потому что знал, сколько нужно было везения, чтобы его построить. Гранит надо было перевезти на корабле через Ксардимур, потому что нигде поблизости месторождений камня не было. Алан представил, как хозяин гостиницы повышал плату за комнату, и подумал, что Арма должна была заплатить действительно немалые деньги, если она дала втрое больше обычной цены. Ну что ж, все, что он мог сказать — когда Арма путешествует, она делает это со вкусом.

Кариатиды в виде Богини — Рыбы тоже заинтересовали Грина, и он попытался рассмотреть их поближе в свете факелов, которые держали слуги. Культ Богини свидетельствовал о том, что предки эсторианцев пришли в самое сердце степи с океанского побережья. И здесь они построили свой достойный почтения город, ставший крупнейшим торговым центром. Выгодное расположение сделало его перевалочным пунктом для товаров всех стран, граничащих с Ксардимуром.

Грину стало интересно, было ли случайностью то, что предки эсторианцев принесли с собой амулеты в форме космического корабля. И случайно ли они обнаружили, что башни, сделанные в форме амулетов, могут останавливать блуждающие острова?

Каким бы ни был ответ на этот вопрос, он был погребен глубоко в толще времен.

— Поторопись, — сказал Гризкветр, вцепившись в руку Грина. — У матери есть для тебя сюрприз, только не говори ей, что я тебе об этом сказал.

— Хорошо, — с отсутствующим видом ответил Грин. Его ум все еще был занят известием о смерти землянина. Да пропади оно все пропадом, почему он должен все время находиться в состоянии беспокойства, всегда импровизировать, всегда двигаться на ощупь, не зная, что сейчас произойдет и что ему придёться делать? Хоть бы один день покоя и уверенности!

— Отец!

— Что такое? — спросил Грин, внезапно оторванный от своих размышлений, и резко остановился на середине портика. Внезапно что-то маленькое и черное бросилось ему навстречу и взобралось на плечо.

— Госпожа Удача! Почему ты так дрожишь?

— Отец, беги! — крикнул Гризкветр. — Там Миран, и с ним солдаты!

Тут же у него вырвался отчаянный вопль:

— Ма-а-ма-а!

Одного взгляда на Арму, Инзах и детей, которых вели под конвоем, оказалось для Грина вполне достаточно. Он повернулся и негромко, но жестко произнес:

— Повернись к ним спиной! Не оглядывайся! Мы стоим достаточно далеко и в темноте, чтобы нас здесь не заметили. Особенно в этой толпе!

Минуту спустя мужчина, мальчик и кошка выглянули из-за угла большого здания. Они увидели, что солдаты окликнули рикшу и посадили пленников в экипаж. Потом четверо впряглись в повозку и потащили ее прочь.

— Они... они идут в Крепость Степных Котов, — сказал мальчик, вздрагивая от гнева. — Проклятый Миран! Толстый старый дьявол! Он обвинил маму в том, что она ведьма! Я знаю! Я знаю!