Миры Гарри Гаррисона. Том 02

От ярости я задохнулся, но взял себя в руки. Ну пропишешь ему по первое число, а что дальше? Схватят и все. Нет, надо сматываться. И я кинулся вверх по лестнице: пролет, следующий…

Тут вспыхнул свет и взвыли сирены. Заключенные переполошились, спросонья переругивались, сейчас они кинутся к дверям, обнаружат меня в коридоре и заявится охрана. Выхода не было. Оставалось одно — бежать на последний этаж, подальше от камер.

Уже в полном отчаянии я заглянул в первую попавшуюся камеру на этом этаже и остолбенел — она была пуста! И все остальные на этаже — тоже! Это давало мне шанс. Птичкой я взлетел по металлическим ступенькам, в два счета обработал замок и собирался уже выскочить на крышу, как заслышал внизу шаги двух охранников, поднимавшихся на этаж. Едва они сюда доберутся — все кончено. Замок щелкнул, я навалился на люк и, распластавшись на крыше, опустил крышку на место. При этом успел увидеть, что охранники направляются прямиком в мою сторону.

Заметили? Сердце билось как бешеное, я пытался перевести дыхание и ждал дальнейшего развития событий.

Но никаких криков пока не было. Очевидно, они меня не заметили. Я пока свободен.

Хорошенькая свобода! Валяюсь на дурацкой крыше, стучу зубами от холода, а минуты через три меня сцапают.

Еще минуту я бессильно дрожал, испытывая острую жалость к себе. Но встал, встряхнулся, как собака, и ощутил ярость.

«Да что ж это такое?! — сплюнул я. — Гениальный преступник, преступная жизнь… и влипнуть в первой же серьезной заварухе из-за олигофрена с ножичком. Учись, Джим, учись. В будущем пригодится. Запомни — всегда прикрывайся с тыла и флангов. Продумывай абсолютно все и помни, что кретины на то и кретины, что просыпаются именно тогда, когда тебе это меньше всего нужно. Если хочешь, чтобы он спал крепко — сделай так, чтобы он спал крепко. Да, конечно, сейчас эта премудрость тебе что рыбе зонтик, но на будущее пригодится. А пока — соображай, как выкрутиться».

А чего тут было особенно соображать? Когда охранники откроют люк и вылезут на крышу, то меня обнаружат. Где тут спрячешься? На верху цистерны? Ну и что? Если они вылезут на крышу, то уж проверят все, нечего сомневаться. А что делать? Вниз не сиганешь, а так хоть остается слабенькая надежда. Вперед.

Легко сказать. Стенки цистерны были совершенно гладкими, а до верха было не достать. Я отошел, разбежался, прыгнул и уцепился за какую-то штуковину наверху. Попытался было ухватиться лучше, но пальцы разжались, и я рухнул вниз. Если этот грохот услышали внизу — я не удивлюсь. Надеюсь, что шмякнулся я над пустой камерой, а не над коридором.

«Что-то ты, парень, много думаешь и мало делаешь, — усовестил я себя. — Черт возьми, мне же надо туда залезть!»

Отошел к самому краю, несколько раз глубоко вздохнул и бросился вперед.

Разбег, толчок, прыжок и…

Правая рука ухватилась за железо. Ухватился левой и рванулся вверх. И, поцарапавшись о металл, влез на верх цистерны. Тьфу! В футе от моего лица валялась какая-то дохлая птица, причем ее мертвые глаза смотрели прямо на меня. Я попытался отодвинуться в сторону, но услышал, как крышка люка откинулась на крышу.

— Эй, подтолкни меня. Я застрял!

Это, похоже, были все те же толстячки-охранники, которых я заметил внизу. Опять вздохи и пыхтение — на крышу забирался второй.

— На кой черт мы сюда лезли, — заныл первый.

— Что значит «на кой»?! — возмутился его напарник. — Мы выполняем приказ, а это еще никому не повредило.

— Но люк был закрыт.

— Камера — тоже. Давай-ка, пошевеливайся.

Судя по звуку шагов, они обошли крышу и вернулись к люку.

— Нет его тут. Спрятаться тут негде. И за карнизом он не висит — я проверил.

— Тут еще одно место, где мы не смотрели.

И я почувствовал, как их глаза уперлись в меня. Сквозь металл. Сердце снова бешено заколотилось. Их шаги приближались, и в полном отчаянии я вцепился в поверхность цистерны.

— Не мог он туда залезть. Слишком высоко. Я даже до края не могу достать.

— Да ты и до своих шнурков не достанешь. Давай, помоги мне залезть. Поддержи меня снизу, тогда я дотянусь. Я взгляну только.

Да, он был совершенно прав. Один только взгляд. Что еще надо? Что я мог тут поделать?! Меня охватило полное безразличие. Я лежал, слушал их возню и переругивания, толстяк старательно пыхтел и, кажется, полз наверх. Вот в футе от моего лица появилась рука, и…

Сработало подсознание. Ей-богу, придумать такое я бы не смог. Рука самостоятельно дернулась и подтолкнула дохлую птицу под самые его пальцы.

Эффект был великолепен. Птица исчезла, зажатая в пальцах, внизу раздались чертыхания, визг и глухой удар.

— Что случилось?!

— Ох… я взялся, а тут… Да я же колено ушиб!

— Ну-ка, вставай. Обопрись об меня. Прыгай на здоровой…

Они медленно спускались вниз, а я наслаждался покоем. Конечно, они могут вернуться, это исключить было нельзя, но первый раунд я по очкам выиграл.

А через какое-то время я понял, что выиграл и второй. На крышу никто больше лезть не собирался. Вскоре сирены замолкли, и все поиски сосредоточились во дворе.