Миры права в теории и практике сравнительного правоведения. Том 1

Идеи О. В. Холмса, выраженные в формуле: «жизнью права является не логика, а опыт»[138], оказали большое влияние на конституционное развитие XX столетия. Наиболее широко они применялись в Верховном суде США под председательством Э. Уоррена (1953–1969 гг.), «социологическое» толкование которого придало конституционным нормам более современное звучание. При этом на первый план выступили, как и при «позитивистском» подходе, конституционные принципы, а не «буква» закона. В 1950–1980-е годы решения Верховного суда США основывались главным образом на идеях социального прогресса и баланса интересов, существующих в обществе. Так, судья Р. Джексон писал: «В обществе, в котором быстрые изменения тяготеют к разрушению равновесия, Суд, не превышая своих ограниченных прав, должен стремиться к поддержке той великой системы балансов интересов, которые лежат в основе нашей свободной формы правления… К числу основных можно отнести балансы интересов, во-первых, между исполнительной властью и Конгрессом; во-вторых, между центральным правительством и штатами; в-третьих, между отдельными штатами; в-четвертых, между властью федеральной и отдельных штатов, а также свободой граждан либо между правлением большинства и правами каждой личности»[139].

В этой оценке обращает внимание сама постановка вопроса об обеспечении баланса интересов, который не может быть решен при догматическом восприятии текста Конституции либо абсолютизации его норм. Средством достижения разумного и сбалансированного сочетания разных интересов служит такое толкование конституционных норм, которое обеспечивает их эластичность и гибкость. В частности, признание того или иного принципа не исключает, а, напротив, предполагает наличие определенных исключений и оговорок, которые устраняют либо сглаживают противоречия и конфликты, угрожающие общественным устоям.

«Социологическое толкование» заметно раздвинуло рамки Конституции, что нередко вызывает отторжение у многих судей Верховного суда США, не склонных принимать на себя функции «конституционного конвента, заседающего изо дня в день»[140].

Эта тенденция, наметившаяся еще в период Верховного суда под председательством У. Бергера (1969–1986 гг.), судя по всему, стала господствующей на рубеже XX и XXI столетий. Верховный суд США более осторожно подходит к приемам конституционного толкования, постепенно вырабатывая новые подходы на основе сочетания «механистического» и «конструктивного» видения Конституции США при очевидном перевесе первого из них[141].

Толкование законов в континентальной традиции права на примере судебной практики Франции

Во Франции ключевые подходы к судебному толкованию законов были определены при подготовке проекта Гражданского кодекса. Представляя концепцию проекта на заседании Государственного совета 17 июля 1801 г., один из основных авторов Гражданского кодекса Франции 1804 г. Ж.-Э. Порталис сформулировал их следующим образом[142]:

«Существуют два вида толкования – доктринальное и авторитарное. Доктринальное толкование состоит в установлении истинного смысла законов, в их осмотрительном применении и в их дополнении сообразно случаям, которые не были ими урегулированы. Можно ли представить возможность выполнения обязанности судьи без такого толкования? Авторитарное толкование состоит в разрешении вопросов и сомнений путем установления судьями регламентных норм и общих нормативных положений. Судьям запрещено использовать лишь этот способ толкования».

Эта позиция нашла отражение в чеканной формуле статьи 5 Гражданского кодекса Франции:

«Судьям запрещается выносить решения посредством установления общеприменимых регулирующих положений в делах, переданных на их рассмотрение».

Обосновывая необходимость толкования законов судами, Ж.-Э. Порталис отмечал: «Когда закон ясен, ему необходимо следовать, когда он неясен, надлежит глубже вникнуть в его положения. В отсутствие закона необходимо обращаться к обычаю или правилам справедливости. Применение правил справедливости является возвратом к естественному закону в случае, когда в позитивном праве имеются пробелы, противоречия или неясности».

Такая конструкция, по мнению Порталиса, исправляла многие дефекты прежних форм правления, сохраняя каждой ветви власти лишь присущие ей полномочия:

«Когда законодатель принимается за разрешение споров, возникших и кипящих среди частных лиц, он становится таким же незащищенным от случайностей, как и суды. Существует меньше оснований опасаться контролируемого, сдержанного и осмотрительного произвола судьи, решение которого может быть отменено и который может быть подвергнут преследованию за нарушение служебного долга, чем абсолютного произвола независимой власти, которая никогда не несет никакой ответственности…