Читаем Миры права в теории и практике сравнительного правоведения. Том 1 полностью

Кроме того, обращение к законодателю означало бы вовлечение участников спора в процесс бесконечной длительности. Хуже того, оно посягнуло бы на мудрость и святость законов. И действительно, закон применяется ко всем. Он всегда рассматривает людей в массе, а не порознь. Он не должен входить в отдельные обстоятельства или же в споры, разделяющие граждан. Если бы дело обстояло иначе, то пришлось бы каждый день принимать новые законы… Частные интересы взяли бы законодательную власть в осаду. Они постоянно отвлекали бы ее от интересов общественного блага…

Наука законодателя состоит в нахождении в каждом вопросе принципов, которые в наибольшей степени отвечают общему благу. Наука судьи состоит в приведении этих принципов в действие, в их растяжении, распространении, путем мудрого и разумного применения, на частные случаи. Она состоит в исследовании духа закона, когда он молчит, а также в устранении риска… риска неповиновения, внушаемого чувством зависимости…»[143]

Такие подходы к вопросу о судебном толковании законодательных актов сохраняются и в наши дни. Во Франции нет жестких канонов или правил толкования. Акты судебного толкования не имеют, за некоторыми исключениями, прецедентной силы. Судьи в каждом конкретном деле определяют значение тех законодательных норм, которые подлежат применению. Согласно Гражданскому кодексу Франции, они не могут отказывать в правосудии по причине пробелов, неясности либо недостаточности законодательных норм (статья 4). При этом каноны правосудия обязывают их представлять необходимое правовое обоснование принятым решениям.

Преимущественно используются приемы текстуального толкования, основанные на методах формальной логики. При их недостаточности применяется телеологическое толкование, выявляющее цель принятия законодательных актов, в том числе посредством обращения к подготовительным документам (travaux preparatoires), связанным с их разработкой; «смягчения» (assouplissement) законодательных норм с целью их гармонизации с меняющимися социально-экономическими потребностями общества. Циркуляры индивидуального применения, изданные административными органами, не рассматриваются судами, как свидетельства намерения законодателей, что неоднократно отмечалось в решениях Кассационного суда – высшей судебной инстанции Франции. Не признаются в таком качестве и письменные пояснения министров на запросы законодателей, публикуемые в Journal official.

Свободу судейского усмотрения по вопросам толкания законодательных норм подчеркивает и закон 1991 г., который предусматривает возможность обращения нижестоящего суда к вышестоящему суду с запросом о разъяснении его позиции по спорным либо неясным вопросам. Но такие разъяснения не имеют обязательной силы.

В современной практике французские суды руководствуются следующими правилами:

Если текст ясен, он применяется судами без толкования, за исключением тех случаев, когда его текстуальное прочтение может создать абсурдные последствия.

Содержание двусмысленных или туманных положений определяется судами с учетом общего контекста правового акта, воли и намерений его создателей, научных и иных комментариев.

При недостаточности таких приемов суды обращаются к подготовительным документам, но как неоднократно отмечал Кассационный суд, такие документы не могут рассматриваться как достаточное свидетельство содержания правовых актов.

Если текст правового акта не дает прямого ответа на вопрос о том, как может быть разрешено судебное дело, суд должен сформулировать, основываясь на текстуальном анализе акта, применимое в этом случае правило. И лишь в крайнем случае он может применить общие принципы права.

В случае запутанности истории создания либо древности правового акта Кассационным судом и Государственным советом используется в основном телеологический метод толкования[144].

Свои подходы, способы и приемы толкования нормативных правовых актов сложились в судебной практике других правовых традиций, в том числе славянской, исламской, иудейской, буддистский, идеологической (социалистической), о чем будет сказано ниже.

Глава четвертая

Освоение механизмов судебной защиты прав и свобод

§ 1. Забытые традиции освоения судебно-правовой стихии: взгляд со стороны

Перейти на страницу:

Похожие книги

Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография
Регионы Российской империи: идентичность, репрезентация, (на)значение. Коллективная монография

Регион – одно из тех фундаментальных понятий, которые ускользают от кратких и окончательных определений. Нам часто представляется, что регионы – это нечто существующее объективно, однако при более внимательном рассмотрении оказывается, что многие из них появляются и изменяются благодаря коллективному воображению. При всей условности понятия регион без него не способны обойтись ни экономика, ни география, ни история. Можно ли, к примеру, изучать Россию XIX века как имперское пространство, не рассматривая особенности Сибири, Дона, Закавказья или Причерноморья? По мнению авторов этой книги, регион не просто территория, отмеченная на карте, или площадка, на которой разворачиваются самые разные события, это субъект истории, способный предложить собственный взгляд на прошлое и будущее страны. Как создаются регионы? Какие процессы формируют и изменяют их? На чем основано восприятие территории – на природном ландшафте или экономическом укладе, культурных связях или следовании политической воле? Отталкиваясь от подобных вопросов, книга охватывает историю России от 1760‐х до 1910‐х годов. Среди рассмотренных регионов представлены как Центральная Россия, так и многочисленные окраины империи – Северо-Западный край, Кавказ, Область войска Донского, Оренбургский край и Дальний Восток.

В. Сандерленд , Е. Болтунова , Коллектив авторов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Математика с дурацкими рисунками. Идеи, которые формируют нашу реальность
Математика с дурацкими рисунками. Идеи, которые формируют нашу реальность

Вы с содроганием вспоминаете школьные уроки математики? Это нормально, ведь у вас не преподавал Бен Орлин, автор этой книги. Впрочем, и он не сразу додумался объяснять ученикам, что вообще-то математика лежит в основе всего на свете: от лотереи до «Звездных войн», от рецептуры шоколадных пирогов до выборов. И что тот, кто овладел основами точной науки, получает возможность разобраться в природе и устройстве окружающих нас вещей и явлений.Орлин выступает не только как педагог, но и как художник-иллюстратор: его смешные человечки и закорючки покорили тысячи школьников, покорят и вас. Изящные каламбуры и забавные ассоциации, игры разума и цифровые загадки (к каждой из которых вы получите элегантную и ироничную разгадку) и, конечно, знаменитые фирменные рисунки (которые, вопреки заглавию, не такие уж дурацкие) позволяют Орлину легко и остроумно доносить самые сложные и глубокие математические идеи и убеждают в том, что даже математика может быть страшно интересной.

Бен Орлин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука