Миры Уильяма Моррисона. Том 4

— Ты уже говорил это перед тем, как рискнуть пройти между звезд. Не спеши, Ян.

Но Ян уже разворачивал корабль. Радиационный щит был включен на полную мощность, а двигатели ревели все сильнее и сильнее. Они набирали скорость.

С мрачной решимостью Ян направил нос корабля в центр одного из желтых шаров. Гигантская гантель быстро начала расти на экране прямого наблюдения, заливая шафрановым светом дифференциальный экран. Желтый вытеснил все остальные цвета космоса. Экран наблюдения не только светился, но уже излучал собственное тепло.

Однако, воздух в корабле оставался прохладным. Система защиты работала прекрасно, и создания на желтой звезде должны были это знать. Щит разрушится в короне, испарится в самой звезде. Но какой ущерб он причинит до того, как исчезнет?

Ян содрогнулся, не зная, случилось ли это от падения температуры или от растущего страха, переполняющего его. Желтая звезда никак не отвечала. Еще пара секунд, и экран замигает, а вскоре выключиться совсем. Что случиться, если будет слишком поздно изменить направление корабля. Корабль рухнет прямо в огненный океан.

— Прошу прощения, дорогая, все-таки ты оказалась права, — повернувшись к Карине, хрипло сказал Ян. — Нам стоило подождать.

— Нет, я бы не выдержала ждать дольше. Уж лучше так, Ян…

Что-то сильно ударило в корабль. Что-то откинуло их от желтой звезды так, что они закрутились. С двигателями, работающими на полной мощности, корабль описывал огромную неправильную дугу, как игрушечный самолетик, брошенный в воздух ребенком.

Но воздуха тут не было, как не было ничего другого, что могло бы прервать безумное вращение. На экранах наблюдения периодически сверкали желтые и зеленые пятна, с каждым разом становясь тусклее и меньше. Яна с Кариной отбросило от звезд-близнецов с постоянно растущей скоростью, пугающим вращением и раскачиванием.

Ян потащился к пульту управления, и увидел, что Карина уже добралась до него. Корабль постепенно выходил на прямой курс. Временами он вихлял так сильно, что Ян боялся, как бы нагрузки не разрушили корпус. Но вихляние не длилось долго и всегда преобразовывалось в другую форму неправильного вращения.

Энергия вращения медленно гасла, потому что ее впитывали специальные гироскопы. Когда корабль перестал крутиться, они оказались уже далеко за преградой. От звезд их отделяло сто двадцать миллионов километров. Потоки темноты выстреливали из обоих концов зеленого шпинделя и неслись к желтой гантели, резко сжавшейся в попытке защититься.

Ян глубоко вздохнул.

— Нам жутко повезло! — закричал он. — Обе звезды находились под таким напряжением, что восприняли меня всерьез. Желтая звезда выделила часть своих сил, чтобы избавиться от меня, и зеленая звезда воспользовалась моментом, чтобы провести контратаку.

— Знаю! — прошептала Карина.

— Может, подождем и узнаем, чем все закончится?

— Нет, Ян. Полетели отсюда как можно быстрее.

Карина улыбнулась ему, и он не смог не улыбнуться в ответ. Но почувствовал внутреннее напряжение.

— Ты все еще хочешь развестись? — спросил он с деланой небрежностью.

— До нашей Системы лететь еще две недели, — медленно ответила Карина. — К этому моменту, я точно этого захочу. Но не давай мне захотеть. Понял, Ян? Что бы ни случилось, откажи мне в разводе.

— Это приказ?

— Так точно. Когда сядем на Землю, я уеду от тебя на месяц-другой. После этого мы проведем вместе всю жизнь. Но чтобы рядом всегда были другие люди.

— Всегда?

— Ну, почти всегда. В такие моменты, как сейчас, признаю, другие будут только мешаться.

Зеленая и желтая звезды исчезли вдали. Птичка, подумал Ян, сумела выбраться с поля боя. Теперь ей оставалось только запеть.

РАЗДВОЕННАЯ ЛИЧНОСТЬ

Толстяк в обтягивающей одежде — один из пациентов — подмигнул ей при выходе из кабинета, и Мала нахмурилась. В этом заключалась вся прелесть работы, с горечью подумала она, встречаться с такими отвратительными людьми. Приходится общаться с самым удивительным ассортиментом неврастеников, каких только угораздило собраться на этой захолустной планете. Ты им улыбаешься, просматриваешь истории их жизни и притворяешься, что тебе все это нравится, потому что ты помогаешь другим людям. И пытаешься понять, для разнообразия, каково, находиться в нормальном обществе.

Общаться можно было с врачами, но называть их нормальными затруднительно. Просто их симптомы отличались от симптомов пациентов. Например, всем известно, что телепрограммы не очень хорошо успокаивают клиентов, оплачивающих лечение, поэтому телевизор обычно не включают. Но это зашло слишком далеко, когда доктор Терна Клэйн, будучи очень сварливой особой, запретила включать тихую музыку по радио, боясь, что та окажется терапевтически неподходящей. Затем это дошло до полного безумия, когда тучный коллега доктора Клэйн, доктор Кордье запретил даже наушники, на основании того, что это может перевозбудить пациентов. И это притом, что программы, вообще-то, оказывали успокаивающий эффект.