Мирзо Турсун-заде (очерк творчества)

Но такой мы не ведаем силы,
         Нет ее и не будет в природе,
Что растопчет и волю и душу
         Тех, кто страстно стремится к свободе.
Поднимается новая сила,
         Плещет влага от Ганга до Нила,
Это Азии кровь забурлила,
         Каждой капелькой заговорила.

В самом зачине, в первых же строках поэмы возникает образ океана, штормовой бури, рокот грохочущих волн — с ними отождествляется пробуждение Азии. И недаром поэма уже сейчас переведена на английский, французский, испанский, немецкий, китайский, польский и другие языки мира. Один африканец назвал «Голос Азии» книгой о гроздьях гнева, которые зреют в сердцах народов Азии и Африки.

Всенародное признание получила эта поэма в нашей стране. В знаменательный день девяностолетия со дня рождения Владимира Ильича Ленина Мирзо Турсун-заде за сборник стихов и поэм «Голос Азии» и поэму «Хасан-арбакеш» был удостоен почетного звания лауреата Ленинской премии.

* * *

Но несмотря на то, что произведения на зарубежную тему заняли столь значительное место в творчестве Турсун-заде, они не заслонили, собой другой магистральной темы его поэзии — жизни Советского Таджикистана.

В пятидесятые годы Мирзо Турсун-заде выступает с новым циклом стихотворений «На земле таджикской». Хотя стихотворения этого цикла отражают повседневную жизнь республики, трудовые будни колхозников, строителей дорог и ирригаторов, садоводов и партийных работников, поэт и здесь остается верен своей излюбленной теме — прославлению интернационализма и братства народов.

Эпиграфом к этому циклу, пожалуй, могут быть поставлены строки одного из его стихотворений:

Сердце друга всегда ты насытишь рассказом,
Если все в том рассказе увидено глазом.

Все, о чем повествует поэт, увидено, подмечено его проницательным зорким взглядом человека, кровно заинтересованного в процветании жизни его народа, взглядом художника, у которого жажда творчества и прилив вдохновения возникают не только при известии о запуске космического корабля, но и при виде школы-новостройки в далеком горном кишлаке, нового сада, заложенного на бывшем пустыре, нового сорта хлопчатника, выведенного народными селекционерами, веселой свадьбы, сыгранной в семье друга… Вот в Таджикистане заложены первые плантации лимонных деревьев, золотистые плоды которых были до сих пор дорогим подарком, привезенным с другого конца земли. Для поэта это событие становится символом труда, сплачивающего людей разных национальностей, разрушающим былые перегородки, символом «великого братства»:

За собою оставил пахучий лимон
Перевалы и реки, и даль побережий,
Поселился у нас черноморец приезжий,
Навсегда он таджиками усыновлен.

Он обрел свое место над вахшской водой,

Снова чует отцовскую ласку народа.
Познавая любовь и язык садовода,
Он увидел: вся родина — сад золотой,
Он кавказец, в отечество наше влюбленный…
С нашим хлопком таджикским пусть дружат лимоны!

Плоды, вызревающие на землях, орошенных водою таджикских рек, под лучами горячего таджикского солнца — это одно из вещественных проявлений дерзновенной мечты народа, перестраивающего, переделывающего жизнь, покоряющего стихию. В стихотворении «Праздник на берегу Сыр-Дарьи», посвященном строителям Каракумского канала, Мирзо Турсунзаде пишет о своенравной реке:

…Все на своем пути сокрушила волна Сыр-Дарьи,
Горы пробив, расплескалась в песках, в забытьи,
Но покорилась народу,
                                        и воды свои
Новым садам и посевам она понесла;
Душу имела бы —
                                душу бы нам отдала…